Wolfgang Haugen
Вольфганг Хауген
Till Lindemann
— ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ —
„ — А где я могу найти кого-нибудь нормального?
— Нигде, — ответил Кот, — нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально. “
Возраст: неисчислимое количество лет, человеческая оболочка выглядит примерно на 40
Раса: хтоническое чудовище
Занятость: офицер полиции из Северного департамента
Кем является Фенрир? Насмешливой шуткой природы? Жестоким экспериментом? Досадной случайностью? Наверняка каждый из богов задавался этим вопросом, когда он появился на свет после связи Локи и Ангборды. Волк, ужасный зверь – что он вообще такое? Что такое его брат – змей Йормунганд? Почему сестра Хель получилась совсем другой?
Фенрир начал задаваться этими вопросами, когда его, совсем еще юного волка, Тор по велению своего отца забрал в Асгард. Тогда Фенрир еще был способен верить асам, тогда он еще не знал, что вызывает ужас даже у самого Одина, что является ему в кошмарах и раздирает там на части.
Фенрир рос все быстрее, не представляя, что даже его аппетиты способны напугать тех, кто, казалось бы, ничего не боится. Он не был готов к тому, что случится дальше. Сейчас, оглядываясь назад, он испытывает отвращение к самому себе – как можно было быть таким наивным? Как можно было не узреть намеков и столь ярких сигналов? Почему он не бежал, когда асы затеяли с ним, по их словам, всего лишь игру?
Первая цепь звалась Лединг, ее считали одной из самых крепких. Фенрир был юн и силен, он легко поддался на вызов, ему и самому было интересно – сумеет ли он порвать эти путы? Он позволил себя сковать, напрягся всем могучим телом, цепи затрещали, зазвенели и лопнули прямо на нем. Фенрир был горд… но были ли горды за него асы? Кажется, тогда в нем шевельнулось первое сомнение, которое он в тот момент быстро отбросил. Конечно, горды, ведь ради этого и затевалась игра?..
Вторая цепь звалась Дромми. Хотел ли Фенрир продолжать эту игру? Скорее уже нет, чем да, но если асы, те самые, что приютили его, забрали к себе, заботились и давали пищу, желали зрелища, то разве мог он отказать? Цепь оказалась прочнее, Фенриру потребовалось куда больше времени. Он извивался всем телом, напрягался, непроизвольно рычал. Что он тогда увидел в глазах асов? Надежду? Цепь треснула и разлетелась в клочья, асы замолкли, и молчание это было странным, тягостным, мрачным.
Третья цепь звалась Глейпнир. Фенрир удивленно смотрел на нее – она выглядела тонкой и мягкой, словно шелк. В чем же была ее сила? Асы у него на глазах пытались порвать эти путы, но безуспешно. Тогда боги стали подначивать самого Фенрира, они были уверены, что только ему под силу порвать то, что гномы выковали из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, рыбьих голосов и птичьей слюны. Однако Фенрир уже не желал играть, он сомневался и ощущал подвох, в который до последнего не хотел верить. Зачем асам сковывать его? Он ведь ничего не сделал! Быть может, он все надумал себе? Но почему эти странные игры не могут прекратиться?
Тем временем боги настаивали, они обещали, что играм придет конец после того, как Фенрир разорвет Глейпнир. Но разорвет ли? Фенрир с сомнением смотрел на странные путы. Что ж, если нет никакого подвоха, то пусть кто-то из асов вложит руку ему в пасть – решил тогда он. Асы переглянулись, вперед вышел Тюр, сам пасынок Одина, Фенриру стало спокойнее. Очень зря.
Он ненавидит вспоминать этот момент даже спустя целые века. Ненавидит мысль, что сам позволил сковать себя этими проклятыми путами, которые никак не поддались его силе ни сразу, ни через несколько минут, ни через часы, ни через столетия. Гибкие и легкие, они расширялись вместе с каждой бугрящейся на теле мышцей, а затем мгновенно съеживались, впивались, душили. Фенрир запаниковал. И паника его лишь усилилась, когда он увидел облегчение на лицах асов.
Тогда его впервые обуяла ярость и жажда крови. Фенрир захлопнул пасть и впился зубами в руку Тюра. Его болезненный крик лишь на мгновение притупил панику. На самом деле уже ничего не помогло помочь Фенриру, он понял это, когда меч аса пронзил его пасть. Рукоять упёрлась под язык, а острие — в нёбо. Чудовищная боль заставила взвыть, на глазах проступили слезы, из пасти рекой побежала слюна. И асы ушли, оставили Фенрира одного.
Почему не убили? Этот вопрос ослеплял Фенрира отчаянием. Первые столетия он в самом деле желал умереть, чтобы только все эти мучения прекратились.
За что? Именно этот вопрос все чаще вызывал в нем безумную огненную ярость, дающую силы жить. Жить ради мести.
Что он сделает? Фенрир ждал и планировал, ненавидел и презирал, он знал, он верил, что наступит тот день, когда он совладает с оковами, когда сумеет вырваться. И тогда он убьет Одина, велевшего привести его в Асгард, лишившего Фенрира матери и семьи, он разорвет всеотца на мелкие клочки, искупается в его крови, а затем сожрет все, что от него осталось. И все на глазах Тора, посмевшего выполнить приказ отца, на глазах Тюра, пожертвовавшего своей рукой ради обмана. Фенрир отберет у них солнце и луну, отберет у них смысл существовать, а затем и все их жизни.
Так и наступил Рагнарек. День, который должна была окрасить кровь врагов, день, который должен был обрушить весь мир ради мести. День, когда все вдруг пошло не по плану. Фенрир вырвался из бесконечной хватки Глейпнира и бросился в бой против асов. Он разрывал на части всех, кто вставали у него на пути, но налитые кровью глаза искали лишь одного – Одина.
Весь Асгард окрасился смертью, и именно такова на вкус была месть. Фенрир уже не сомневался, что в этой войне асы падут, что отныне будет царить иной порядок. В груди мгновенно оглушительно заклокотало, как только он увидел Одина. Один прыжок – и все будет кончено. Один прыжок – и Фенрир ощутит самую сладкую и долгожданную кровь. Один прыжок – и ему станет легче. Именно в этот момент старик и совершил свою последнюю подлость.
Весь мир задрожал и завибрировал, все вело к краху и бездне, все вело к тьме. Мгла поглотила Фенрира прямо в прыжке. Прыжке, который не дал ему ничего.
Глаза открыл уже Вольфганг – обычный северный воитель Мидгарда, лежащий прямо в окрашенном кровью снегу посреди уже откипевшего сражения. Вольфганг был уверен, что умирает, что ему вот-вот откроется путь в Вальхаллу, он был готов шагнуть туда и встретить смерть с улыбкой, как и подобает воину, он до последнего отбрасывал липкий страх. Однако то, что с ним случилось, оказалось куда хуже смерти.
Тело обожгло так, словно сразу к нескольким местам приставили раскаленную кочергу. Вольфганг захрипел, схватился за обломок топора... и узрел в себе Ужасного Волка, узрел истинную ярость, узрел бесконечную боль. Внутренняя борьба длилась мгновения, которые перешли в вечность взаимного существования. Так Фенрир завладел его телом, и эту связь скрепили особые символы, ставшие на человеческом теле татуировками.
Где он? Что, черт возьми, произошло?! Он снова скован, но на этот раз омерзительным ему двуногим телом обычного человека?! Первые мгновения Фенрир был уверен, что это очередное наказание Одина, очередная насмешка, очередная жестокость. Он был в ярости и крушил все вокруг себя, пока острая ненависть не притупилась человеческой усталостью. Фенрир снова оказался в окровавленном снегу. Слабак. Жалкий слабак – вот кто он теперь.
Сколько времени ему потребовалось, чтобы прийти в себя и разобраться с происходящим? Это было так давно, что даже сам Фенрир с трудом вспомнит. Самое главное, что он все же понял – Один просчитался. Это не было наказанием, насмешкой или жестокостью, это было сладкой ошибкой несведущего старика, его последней ошибкой. Это было вторым шансом на месть, который Фенрир не собирался упускать.
И пусть Одина больше не существовало, в чем он убедился уже достаточно скоро, по миру все еще ходили его дети. Боль отца должна была теперь достаться уже им. Но нельзя было бездумно бросаться в бой, слабое человеческое тело налагало отвратительное бремя – оно уставало, не справлялось с мощью зверя, все время что-то требовало. Фенрир остался практически без всех своих сил, однако, как он вскоре убедился, наблюдая за другими, эта участь постигла всех асов. Нужно было действовать хитрее.
Так Фенрир нашел Эльфриду – свою сестру по отцу, дитя Локи, затерянное в Мидгарде и рожденное от человеческой женщины. Фенрир никогда не понимал тяги асов к людям, однако сейчас эта слабость сыграла ему на руку. Ему нужно было собственное дитя, которое объединило бы в себе силы двух божественных для этого мира существ – именно такое предсказание он услышал от сильнейшей из всех найденных им ворожей. Особенным ребенком должна была стать девочка, именно в ней соединились бы два дара, именно она должна была заново открыть ему путь к могуществу. Именно с ее помощью Фенрир сумел бы отыскать все нужные артефакты.
К тому моменту Фенрир уже разжился золотом, которое так высоко ценили жалкие люди. За золото в этом мире покупалось все, даже женщины. Родители Эльфриды были несказанно счастливы, когда на их пути появился славный и богатый воин – разве не об этой судьбе для дочери молила в то время всех богов каждая мать? Это было слишком просто. Так он думал. Очень зря.
Девчонка боялась его. Этот жалкий страх делал ее совершенно обычной, Фенриру слишком легко было внушить ужас обычным людям, и она ничем от них не отличалась. Он не желал ее. Не хотел даже прикасаться. Ему хотелось растоптать ее, снять с нее эту тонкую шкурку, пытать и истязать – именно так он поступал с женщинами в борделях, с бездомными и нищими, именно так он вымещал свою ярость и так набирался новых сил. Тогда на помощь пришел Вольфганг – глупейший человек, в чьем теле и жил нынче зверь, влюбился в эту девчонку едва ли не с первого взгляда. До чего омерзительно и смешно, как же это забавляло и отвращало Фенрира. Вольфганг легко забыл про свою настоящую земную жену, стоило ему только получить возможность оказаться рядом с новой возлюбленной. Стоило только получить возможность завести детей, которых у него до этого момента не было.
Фенрир вынужденно отступил. После столь долгого плена он уже научился должному терпению, научился уходить в тень. Только человек мог бы найти подход к этой девчонке, только человек не порвал бы ее на части. Только от него она бы сумела зачать.
У них родился сын. Пустышка. Фенрир был разочарован и мгновенно потерял интерес. Он дал людям еще шанс, а следом снова и снова. Очень зря. Эта женщина способна была породить лишь сыновей. Ярости Фенрира не было предела, апогея она достигла в момент, когда он заметил первые признаки старения и увядания Эльфриды. Жалкая и бесполезная женщина, теперь она еще и приближалась к возрасту, когда уже не сумела бы зачать и выносить. Бесполезно.
Так Фенрир ушел из семьи, просто исчез, не позволив Вольфгангу даже попрощаться со своей женой. Человек страдал. Его боль и муки раздражали, мешали думать, отупляли. Человек просил. Фенрир приходил в еще большую ярость, истязал и пытал всех, кто был вокруг, но человек лишь продолжал умолять. Он обещал волку дочь – обещал искренне и беспрерывно. И тогда Фенрир решил дать людям последний шанс. Он вернулся, однако дом встретил его пустотой. Эльфрида погибла, ее родители забрали внуков и не пустили на порог нерадивого мужа, бросившего их дочь на погибель. Однако зверю это и не было нужно. Человек же был безутешен.
Фенрир снова погряз в жестокости, пока его не заставило вынырнуть осознание – план все еще может сбыться! Чертова колдунья была настолько слепа и слаба, что даже не сообщила ему ничего о поколениях – что если дочь родится у его сыновей? Так он принялся ждать.
Ожидание привело Фенрира в двадцать первый век. Он все еще не оставил свою жажду мести, он научился жить с ней, как и раньше, когда его сдерживал Глейпнир. Нужно сказать, этот плен ему нравился больше. В современном Бергене он стал офицером полиции. Способность вселять страх весьма пригодилась на задержаниях и допросах, однако не ради добра и справедливости Фенрир выбрал эту работу, в первую очередь его привлекла власть – над обычным и преступным миром, его привлекла безнаказанность и сила его положения. Таких в этом мире называют «грязными копами»? Плевать на названия, ведь самое главное – это то, кто в итоге на вершине. А на вершине был Фенрир. Он покрывал убийц и бандитов, незаконный бизнес и кровавые преступления, а за это имел все, чего только мог пожелать.
Так у Фенрира появилось все. Практически все. Недоставало лишь одного крошечного элемента – той самой дочери, в которой воплотились бы и его собственные силы, и силы Локи. Однако настал и этот день. День, предвещающий новый Рагнарек, но уже для этого мира. День, когда родилась Эль – девчонка, ныне похожая на своего древнего предка как две капли воды. Теперь Фенриру оставалось лишь дождаться ее шестнадцатилетия.
И вот последние песчинки в песочных часах рухнули вниз. Время пришло.Дополнительно:из сил осталась возможность вселять в кого-либо ужас по своему желанию,а также физическая сила, превышающая обычную человеческую. Также, будучи все же волком, даже в Мидгарде Фенрир обладает более острым обонянием, зрением и слухом.
Родственные связи: Отец – Локи, мать – Ангборда, брат - Йормунганд, сестра – Хель, дальний потомок – Эльфрида Даль.
ОТВЕТ