Сегодня ей исполнилось шестнадцать. Как долго он ждал этого дня? Сколько веков назад перестал считать? Как давно ожидание превратилось в привычку и рутину, иногда переходящую в беспредельное яростное отчаяние? Все было не зря. Все усилия, терпение, припадки ненависти, смерти – все было ради этого дня. Каждое решение привело его к этому. А значит, он был прав.
Что он почувствовал в день, когда она родилась? Он не поверил. Случилось то, чего он так ждал, но ожидание столь затянулось, что поверить в реальность происходящего было попросту невозможно. Он прекрасно помнит, как подошел к окну, за которым лежали новорожденные. Помнит, как сразу среди всех детей заметил именно ее. Тогда она даже не представляла, что ее ждет… сейчас она тоже совершенно ничего не знает.
Ждать шестнадцать лет – сущий пустяк после всех этих веков. Эти годы пролетели практически за секунды, несмотря на то, как усиленно их растягивало предвкушение. И вот этот день настал. Эльфрида Даль. Эль. Как же сладко ее имя все это время перекатывалось на языке. Как сладко будет произнести его вслух впервые за столько веков. Как сладко будет увидеть глаза асов, когда и в Мидгарде их настигнет Рагнарек. А все из-за какой-то шестнадцатилетней девчонки, чей потенциал они даже не могут себе вообразить.
Фенрир включил сирену – его слишком раздражали даже самые минимальные пробки из всех этих консервных банок, в которых вдруг век назад заперлись люди. Он никогда в них не стоял, не видел смысла, желания или терпения. Он всегда жил по своим законам, и полицейская форма позволяла ему не оглядываться на других. Он давно уже привык, что перед ним стремительно расступаются – и люди, и машины. Этот город уже целую вечность принадлежал ему со всеми потрохами.
На соседнем сидении потух экран смартфона, на котором еще мгновение назад виднелось фото. Как же смешно, что эта Эльфрида бесконечно сильно похожа на ту. Фенрир усмехнулся, ощущая в душе уже известный ему отклик. Что, человек, ты еще не смирился с этим? Боишься заглянуть ей в глаза? Ощущаешь свою вину? Этой девчонке плевать на все это, она тебя совершенно не знает. Ты ей не нужен. Ей нужен будет зверь, потому что она именно его плоть и кровь. Фенрира и Локи.
Машины горожан послушно расступались перед полицейским автомобилем, пропуская его вперед. За очередным поворотом Фенрир еще сильнее втопил педаль газа – спустя столько тысячелетий жизни уже мало что могло заставить его ощутить себя живым. Скорость все еще могла.
Как же легко в этом веке отследить любого нужного человека. Фенрир наблюдал за жизнью Эль с самых ранних ее лет, но еще проще все стало, когда она открыла для себя интернет. Фенрир знал обо всех ее планах на этот день еще за неделю. Сегодня практически каждую минуту, сами того не ведая, ее друзья отчитывались перед ним фотографиями.
Машина остановилась у входа в клуб. Фенрир опустил стекло, вложил в рот сигарету и подкурил. Как нехорошо – пускать несовершеннолетних, наливать им алкоголь, даже не спрашивая документы. Фенрир усмехнулся этим мыслям, ведь именно он уже не раз прикрывал это место, когда возникали подобные проблемы с законом. До чего глупые у людей правила. Они существуют лишь для тех, кто готов ходить на цепи. Фенрир уже отсидел свое прикованным и обездвиженным.
Волнуешься, человек? Не бойся, она не пострадает. Она ведь не бесполезный мусор, как другие женщины. Только давай без этого омерзительного сочувствия, за столько веков уже можно было привыкнуть. У всех свои потребности, а слабые всегда удовлетворяют голод сильных – это единственный закон, с которым Фенрир все еще был согласен.
Из клуба вывалилась шумная компания. Фенрир сузил глаза, сразу выхватывая нужный ему силуэт, несмотря на темноту улицы. Вот она. Кажется, он ощущал ее запах даже из машины, этот запах хотелось вдыхать глубже, хотелось вдыхать ближе. Фенрир уже чувствовал это – на самом деле каждый раз, когда оказывался неподалеку, случайно или намеренно. Она даже не представляла, что все это время он был где-то рядом.
Фенрир потушил сигарету и поднял обратно стекло. Короткий взгляд в зеркало заднего вида – на этот взгляд, отразившись в полумраке, ответил настоящий хищник. Из полицейской машины вышел офицер Вольфганг Хауген, каждый шаг которого буквально кричал о том, что все вокруг принадлежит именно ему. Он никогда не скрывал этого, его власть читалась в небрежно застегнутой рубашке, уверенном взгляде, жестких линиях лица, мягкой звериной походке и хищной улыбке, которая таилась в уголках губ. Он умел привлекать внимание, даже когда просто оказывался рядом. Вот и сейчас, стоило ему только приблизиться к компании, как все тут же замерли и затихли. Взглядом он нашел Эль. Даже не нашел – нащупал, скользнул им от головы до ног, оценивая каждый сантиметр. В последний раз он видел ее вживую два года назад, с этих пор она перестала быть ребенком. Удивительно похожая на ту Эльфриду, но невероятно другая. В чем? Почему он вдруг не испытывает к ней отвращения, которое ощущает вообще ко всем?
- Офицер Вольфганг Хауген, - он лениво предъявил жетон, и даже в этом движении читалось, насколько он не считает нужным подобным заниматься. – Что у нас тут? Что-то празднуем? – взгляд прошелся по всей компании и снова вернулся к Эль, он даже не собирался скрывать, что ему нужна именно она, что именно с ней он желает говорить, а остальные для него не более, чем какая-то ненужная декорация в этом спектакле, который так неожиданно забавляет его. Забавляет впервые за долгие века. И только ли забавляет? – Позвольте взглянуть на ваши документы.
Даже «позвольте» из его уст – не более чем просто какое-то ненужное слово, которым можно поковырять в зубах и выбросить. Он не привык просить и уже давно подобным не занимался.
- Только давайте без фальшивых прав, договорились? – Фенрир, не глядя, пресек попытку какой-то девчонки что-то ему всучить, взгляд по-прежнему держался на одной лишь Эль. Ее запах был так близко. Такой интересный, такой… другой. И она сама знает, что другая. Знает, что эти люди вокруг – ей не чета. Она и офицера Хаугена считает таким же, как и все остальные. Не боится его, потому что привыкла, что боятся именно ее. Как же сладко. – Я видел, откуда вы вышли, чувствую запах алкоголя, вы же понимаете, я должен измерить его содержание в вашей крови, а затем отвезти вас всех в участок, обзвонить родителей, сообщить директору вашей школы. Не очень весело, верно? А сколько мне работы – вы даже не представляете.
Она не человек, это ощущалось все ярче, все сочнее. Фенрир впервые находился столь близко так долго. Что же он чувствовал в тот момент? Хотел увидеть ее страх? Хотел вышибить эту уверенность? А может, не только? Он хотел прикоснуться, сжать эту тонкую шею, дотронуться до губ, а затем… Это желание?
Глаза Фенрира откровенно потемнели, взгляд стал тяжелее, горячее, он давил, будто жаркий пресс. К ее предку он испытывал лишь отвращение, но сейчас с ним происходило что-то другое. Однако вдруг он ошибается? Вдруг она такая же, как та, прошлая? Что, человек, начинаешь беспокоиться за нее? Тебе больно видеть это лицо, которое не узнает тебя? До чего же смешно.
- Давайте не будем усложнять друг другу жизнь, что думаете? – Фенрир усмехнулся, зная, что эта улыбка обычно вызывает мороз по коже, ему даже не нужно было прикладывать сил, чтобы его боялись, это уже даже стало чем-то скучным. Нескучным было то, что не боялась она. Пока что. Ухмылка стала лишь заметнее. – Я предлагаю взаимовыгодное соглашение. Сейчас мы отойдем в мою машину, обсудим случившуюся ситуацию, я проведу небольшую разъяснительную беседу… - ничего в его выражении лица и тоне не могло обмануть, эти слова были всего лишь ширмой, которая по сути Фенриру даже не требовалась, он всегда мог сказать прямо, просто сейчас желал поиграть, хотел, будто хищник, понаблюдать за Эль, узнать ее получше, рассмотреть, изучить ее запах. – И не будет никакого протокола, звонков родителям, лишних и ненужных проблем для всех нас. Мы все разойдемся довольными.
Остальные люди по-прежнему являлись лишь декорациями, мишурой. Приглашение рассчитывалось только на Эль. Только для нее оно звучало таким двусмысленным. Только с ней эта двусмысленность не была игрой. Она была нужна ему, чтобы найти артефакты, чтобы вновь обрести силу… но только ли для этого? Что если он всегда ощущал к ней что-то еще, но только сейчас вдруг осознал это?
Его потомок. Практически дочь. Буквально сестра. Насколько все это неважно для его желания. Фенриру хотелось попробовать зайти дальше, узнать, не пройдет ли это чувство? Но для начала им нужно было оказаться наедине.

Подумать только, эта девчонка осмелилась посмотреть на него с таким откровенным отвращением и презрением! Спустя столько веков заточения Фенрир очень хорошо разбирался в подобных взглядах, он ни с чем не мог бы спутать подобное, тем более, что картину довершила надменная и самоуверенная улыбка. Его плоть и кровь, на мгновение Фенрир даже поймал себя на мысли, что смотрится в собственное отражение. Но надолго ли ей хватит этой смелости? В ней столько человеческого, быть может, он вновь легко задавит проявление божественной крови, как было с прошлой девчонкой?
Каждое слово этой особы было наполнено невыразимым превосходством, спесью, высокомерием. Кажется, она и правда ни во что не ставила стоящего перед ней офицера Хаугена – глупая человеческое дитя, никогда нельзя мнить, что ты сильнее всех, даже если у тебя есть столько преимуществ перед другими. Всегда найдется кто-то сильнее, на каждое всесильное существо отыщется свой Глейпнир, свое проклятье.
Проклятьем для Эль станет сам Фенрир, ловушка стремительно захлопывалась, а она даже не понимала этого. Не понимала, когда обдавала его презрением, не понимала, когда отпускала своих друзей, когда оглянулась на патрульную машину. Незримые и неслышные часы сухо отсчитывали секунды, Фенрир совершенно не таил довольной улыбки, он будто и не видел откровенного презрения, он знал, что все изменится буквально через считанные мгновения.
Едва успев коснуться дверцы машины, Фенрир вдруг замер.
«Пожалуйста» - все внутри буквально оформилось в эту четкую мольбу, просящую мысль, сплошное жалкое отчаяние человека, пытающегося удержать зверя от чего-то ужасного. Тебя пугает это неожиданное животное желание, человек? Ты ведь чувствуешь его впервые, верно? Фенрир и правда никогда не желал раньше, он и сейчас не хотел спешить с верой в это чувство. Сначала он должен увидеть эту девчонку по-настоящему, сначала должен впервые ее коснуться. Сейчас, возможно, все в нем лишь чувствует родство, не более того. А потому заткнись, человек, иначе ей станет еще хуже. Любое твое слово сыграет ей только во вред, любое твое слово все больше раздражает.
Фенрир сел в машину, внутри тут же стало практически тесно – по крайней мере, скоро Эль должна была ощутить это на себе. Он знал, чувствовал и видел, что она мнит себя победительницей, безнаказанной и самой сильной. Это вызывало лишь сладкое предвкушение.
- Вам доплачивают за такие разъяснительные беседы? – в ее голосе читалась такая откровенная насмешка, что Фенриру все сильнее хотелось проучить ее, однако нельзя было забывать и про первоначальный план. - Или вы сами поняли, что это прямо таки вашим призванием оказалось? Наверняка еще и голоса свыше слышите?
Ну что ж, вот этот момент и настал. Невидимые часы пробили незримую полночь, объявили начало игры, начало охоты, начало совершенно новой страницы и главы его истории. И ее истории, которая существует лишь по его воле, лишь для него самого. Губ Фенрира снова коснулась улыбка – теперь еще более хищная, довольная, спокойная, практически размеренная, словно уже и некуда спешить, остается лишь насладиться каждым мгновением, словно глотками дорогого вина.
- Ты такая дерзкая, Эль, - его улыбка стала лишь шире, взгляд в очередной раз жадно скользнул по ее телу, уже по-своему взрослому, сочному, впервые Фенрир оценивал в женщине нечто подобное, впервые желал прикоснуться.
Он не собирался скрывать тот факт, что знает ее имя, наоборот, пожелал обезоружить и напугать ее с первых же секунд. Его взгляд на мгновение стал любопытным, оценивающим. Испугалась ли она уже сейчас? Сожмется в ужасе, как та предыдущая? Будет умолять? Побоится в следующий раз взглянуть в его глаза? В тишине ощутимо щелкнуло – Фенрир заблокировал двери, фактически запер Эль наедине с собой. Улица была совершенно пуста, а даже если бы на ней кто-то появился, то разве стал бы обращать внимание на какие-то звуки из патрульной машины, стоящей возле клуба, где, скорее всего, подобрали кого-то пьяного и буйного?
- Но я знал, что ты такой будешь. Ты ведь не могла быть другой, только не с такой… - Фенрир умышленно оборвал сам себя, усмехнулся, закусил губу, будто запрещая закончить эту фразу, даже слегка покачал головой. Нет, она получила уже достаточно информации, чтобы задаться сразу сотней вопросов. Именно в этом и состоял его первоначальный план, ее предстояло завлечь, бросить пару хлебных крошек и исчезнуть, чтобы в дальнейшем уже она стремилась к нему как к источнику всей информации. Фенрир знал, что она задавалась вопросами всегда, что не понимала, кем является. Когда-то он был таким же, однако на его вопросы никто не мог дать ответы, Эль же выпала великолепная возможность… и платой за ответы должны стать артефакты, которая она обязательно отыщет для него. – Что? Еще ждешь, что и я тебя испугаюсь? – Фенрир коротко и негромко рассмеялся, от этого смеха у многих людей тоже шел мороз по коже, и не зря, ведь обычно зверя веселила только жесткость и предвкушение чего-то кровавого. – Они отшатывались от тебя? Их зрачки расширялись, дыхание учащалось, от лица отливала кровь, да? – Фенрир хищно подался вперед, потянулся ближе к Эль, между ними вдруг исчезло всяческое расстояние, теперь она могла ощутить на своей коже каждый его горячий выдох.
Однажды Фенрир заметил это, когда наблюдал за ней. Она была еще ребенком, но уже тогда навела страх на взрослого, попытавшегося ее за что-то отругать. Его кровь, его сила, маленький Ужасный Волчонок, хотя бы частично, ему понравилось наблюдать за этим. Он поделился с ней крошечной долей своей силы, но его собственная всегда будет сильнее, его собственная всегда сможет продавить любые ее попытки. Эль – лишь часть Фенрира, а часть никогда не победит целое.
Ее запах окутывал все сильнее. Черт, такой… не человеческий, такой неожиданно сладкий, зовущий. Он должен был прикоснуться к ней. Он действительно хотел этого, впервые в его долгой жизни. Ладонь легла на ее колено, такое маленькое, оно тут же затерялось и утонуло в его руке. Фенрир вдохнул глубже, его чувства лишь усилились и обострились, это щекотало нервы, дразнило и волновало. Раньше он ощущал лишь физическое возбуждение этого тела, но в мыслях мог испытывать только отвращение, сейчас же все кардинальным образом поменялось. Неужели его инстинкты не признают в ней человека? Но так ли это?..
- Я не боюсь тебя, - голос мгновенно упал до откровенного низкого шепота, ладонь с нажимом скользнула выше, повернула на внутреннюю часть бедра, с каждым мгновением Фенрир становился все напористее, все откровеннее. – Это страшно, правда? Ведь ты села в мою машину, ожидая совсем другого. А теперь придется сделать то, что пообещала своим согласием, - его ухмылка стала жестче, куда более хищной, предвкушающей.
Если чувства не обманывают его, то определенно стоит отойти от первоначального плана. Что мешает воспользоваться ею сразу для двух целей? Родство? Смешно. Он может получить от нее все, что возможно. Он ведь создал ее для себя, так долго ждал, а она, оказывается, может даже превзойти его ожидания? Лишь бы только не разочаровала, не превратилась прямо сейчас в омерзительного человека, не затряслась, будто осиновый листок на ветру. Фенриру слишком хотелось продлить свое желание, хотя бы еще на пару мгновений, еще немного. Таким живым он уже давно себя не ощущал, такую жизнь не давало ни насилие, ни пытки, ни скорость.
Вторая рука коснулась ее шеи, инстинкты внутри тут же заметались – обхватить? Сжать? Задушить ее? Истязать?.. А может, просто схватить и поиметь? А что если совместить? Черт возьми, до чего новое ощущение, до чего незнакомое! Ладонь на ее ноге надавила сильнее, сжала, практически сгребла в охапку внутреннюю часть ее бедра.
Прямо здесь? Черт возьми, а почему бы и нет?

Сжать? Задушить? Истязать? Поиметь? Эти чувства продолжали захлестывать все сильнее, будто бурный поток, в котором даже такому чудовищному зверю, как Фенрир, невозможно устоять. Этот поток сбивал с ног своей силой и уносил в одному ему известном направлении, уносил туда, где Фенрир никогда не бывал. И к черту, он не станет всему этому сопротивляться.
С этой мыслью он буквально бросился вперед, желая заполучить эту девчонку любой ценой. Мысли о плане и отмщении отошли куда-то на самый дальний план, Фенрир и вовсе не думал о том, что все может полететь к чертям, если прямо сейчас он сломает Эль под своим напором, слишком напугает, искалечит, полностью от себя отвратит. Его мир все сильнее поглощало это неожиданное желание… как вдруг ее лицо в одну секунду исказилось до неузнаваемости, она резко отшатнулась, буквально вжалась в дверь машины… и в этом было что-то странное, неправильное, непонятное, что заставило Фенрира на мгновение замереть. Она смотрела на него… не так? Она смотрела не на него? А может..? Все мысли резко оборвались от резкого болезненного удара, из груди вырвался хриплый яростный вздох. Фенрир не успел прийти в себя, как его с неожиданной силой оттолкнули назад, он впечатался в спинку сидения и тут же ощутил, как Эль бросилась вперед. Хотела разблокировать двери!
Все внутри взметнулось откровенной яростью из-за этого сопротивления, Фенрир мгновенно пришел в себя, схватил ее за руки, помешал этому глупому и безрассудному плану, который изначально был обречен на провал. Эль вырвала руки, отодвинулась, словно лишние десятки сантиметров могли ее как-то спасти. Ее тяжелое дыхание глубоко вздымало грудь, взгляд Фенрира на мгновение упал туда… и тело тут же вспомнило все то желание, что испытывало еще пару мгновений назад. Фенрир облизал губы, шумно выдохнул. Неужели она бросилась сопротивляться? Кажется, он только сейчас вдруг осознал, что ему впервые в Мидгарде попытались дать отпор. Она не испугалась, не молила, не сжималась, она ударила его! И попыталась выбраться отсюда! Его кровь. По-настоящему его кровь. Все внутри буквально вскипело от этой мысли, Фенрир снова облизал пересохшие от жаркого дыхание губы.
- Не прикасайся ко мне! Что ты такое?! Что вообще происходит?!
Что-то было не так. Только в этот момент Фенрир вспомнил, что, кажется, она уже пыталась спросить, кто он, однако сразу за этим последовал удар. Что он такое? Брови сами собой сошлись на переносице. Она что-то чувствует? Запах? Что-то понимает? От этих мыслей кровь Фенрира бурлила только сильнее, ведь если она способна на такое, то он не ошибся, старая ворожея не ошиблась, ее предсказание сбылось, и в Эль таилась нужная ему сила. А еще это значит, что она не являлась человеком. Его чувства не подвели, его желание было самым настоящим.
- Прекрати. Хватит..
В ее запахе остро и явно сквозила боль, но Фенрир никак не мог понять ее причину, и, честно говоря, ему было плевать. Ему было интересно лишь то, что сейчас происходит, почему она задает такие вопросы, что именно чует.
И вдруг ее взгляд почему-то прояснился. И тут же обратился на Фенрира – полный ужаса, вопросов и непонимания, однако этот ужас был другим, необычайно сладким, совершенно не отвратительным ему. Его собственный взгляд остановился на приоткрытых в тяжелом дыхании губах, Фенрира вновь раздирали противоречивые желания – жестокие, жаркие, смертоносные, хищные, голодные.
- Мне постоянно снится этот волк, - у нее получилось вырвать его из мыслей, Фенрир перевел тяжелый взгляд выше, к ее глазам, которые смотрели так пытливо, так пристально, словно она собиралась любыми путями получить от него нужные ей ответы. Вот только вряд ли. Ее слова заставили вспомнить о плане, заставили задуматься, приподнять брови, по-своему даже вновь восхититься силой ее крови. - Почему? Почему я увидела это именно сейчас? Почему… Что это за волк? Кто ты такой?!
Значит, увидела. Иллюзию? Истинную сущность? Похоже, это была сила Локи, его кровь в их общем потомке. Такая сильная, такая неожиданно сладкая и манящая, что ее хотелось взять прямо здесь и сейчас. Она ведь была создана им самим, создана для него и любых его целей. И яростная кровь волка охраняла ее от других, но только не от него. Она осталась нетронутой, чтобы достаться ему целиком.
- Ты знаешь, - его губ вновь коснулась жесткая и кривая усмешка, Фенрир теперь уже помнил о плане, но желание отчаянно боролось с ним, хотело заткнуть все голоса, чтобы обратиться в сплошное действие. – Ты знаешь, кто я.
Тот самый волк, которого она, оказывается, видела во сне. Ее кровь пела и звала его, ее кровь скучала и ждала. И вот теперь они могут соединиться в единое целое. Эта мысль окончательно опьянила, Фенрир тут же поддался ей и резко схватил ноги Эль, потянул их к себе, развел как можно шире, а сам подался вперед, практически навалился, несмотря на все препятствия между ними.
- Ты уже знаешь, что я этот волк, - признание обрушилось на Эль жарким шепотом рядом с ее ухом, его голос успел наполниться откровенной хрипотцой и низким желанием, Фенрир и сам не мог его узнать, но сейчас казалось, что все века ожидания вели его именно к этому моменту. – Ты знаешь, что мы связаны, - он снился ей на протяжении всей ее жизни, он знает ее имя, нашел в день ее рождения, и эта встреча совершенно не кажется случайной даже со стороны, это связь, но какая? Сейчас она об этом не узнает, о нет.
Ладонь инстинктивно поднырнула под ее одежду, скользнула по обнаженной коже и сжала грудь. Жаркий выдох запутался и растаял в ее волосах, Фенрир готов был задавить любое сопротивление, буквально придавить своим весом. Свободная рука резко перехватила оба запястья Эль, чтобы помешать ее выпадам, чтобы насладиться ее телом сполна. Желание буквально жгло его изнутри, и это чувство было совершенно новым, необычайно сильным, практически пугающим, если бы только зверь мог испытывать страх.
А вот человек мог. Еще как мог. И он был в ужасе от происходящего, он рвался и метался внутри, пытаясь помочь той, что выглядит как точная копия его возлюбленной. Заткнись и не мешай, иначе ей будет больнее и хуже. Она все равно добудет артефакты, он в любом случае заставит ее.
- Но больше ты ничего не знаешь. Понятия не имеешь, кто ты такая, зачем ты здесь, откуда твои силы, почему ты настолько отличаешься от других. А я знаю, - ладонь продолжала сгребать и сжимать ее грудь, прикосновения с каждым мгновением становились все более голодными и жадными, а дыхание в ее волосах все более глубоким и прерывистым, Фенрир держался буквально на грани, желая получить все прямо сейчас и краем сознания держась за свой план. Он должен был завлечь ее, должен был заставить ее купиться на все эти речи, он ведь и сам сын Локи, хоть никогда и не использовал хитрость, а брал все грубой силой, которой даже в этом теле у него было в избытке. Если она сама начнет стремиться к нему, все будет легче, ради ответов она найдет ему все нужные артефакты и не придется тратить время на то, чтобы сломить ее… но на что еще она пойдет ради ответов?.. – Я тоже другой. И ты похожа на меня. Меня тоже боятся. Ты чувствуешь это, хоть не боишься так, как они.
Достаточно. Этого должно было хватить, чтобы она оказалась на крючке и даже не подумала с него сорваться. Но как быть с этим чертовым желанием? Фенрир не желал выпускать девчонку, он хотел получить ее всю прямо сейчас! Губы, несмотря на мешающие волосы, добрались до ее шеи, коснулись лишь на мгновение – потому что не этого он желал. Следующее прикосновение обернулось болезненным укусом, от которого по всему телу Фенрира прошла сладкая дрожь, которой он никогда не испытывал раньше. С губ едва не сорвался стон, но Фенрир удержал его, удержал вместе с жарким вздохом. Ладонь скользнула ниже, снова оказалась под юбкой, сжала внутреннюю часть бедра… а затем пошла еще дальше, достигла полоски белья. Пальцы поднырнули под него, оттянули и коснулись Эль напрямую. По телу снова пробежала волна мурашек и дрожи. Все внутри мгновенно напряглось от желания углубить пальцы, овладеть ею даже так, сделать своей любыми доступными путями… черт.
Фенрир резко отстранился, словно ошпаренный кипятком. Он тяжело дышал, глаза темнели от желания, взгляд замер где-то на лобовом стекле. Фенрир пытался взять себя в руки, раздраженный собственным бесконтрольным поведением, раздраженный даже облегченным вздохом человека где-то внутри. Ну уж нет, зря ты выдыхаешь, жалкий человек, он получит ее. Он поимеет ее и далеко не раз. Это станет платой за все ответы, как и поиск артефактов. Пусть не сейчас, но в следующий раз… она не уйдет от него. Пусть она и его кровь, но она все та же добыча.
- У меня есть все ответы. На каждый из твоих вопросов. Даже на те, что ты еще не сформулировала и не придумала, - тяжелый и жаркий взгляд снова остановился на ней. Сначала на груди, к которой еще недавно прикасался, следом на губах, которыми он обязательно воспользуется, только после этого взгляд поднялся к ее глазам.
Несмотря на всю тьму, его взгляд был максимально прямым и честным. Этот взгляд говорил правду.

Фенрир пытался отдышаться и прийти в себя, однако все внутри буквально горело и не желало затухать. Он не знал, как быть с этим чувством, ведь никогда ранее его не ощущал, Фенрир вновь чувствовал себя в плену чего-то ему неподвластного, и это раздражало, заставляло вспомнить прежнее слепое отчаяние, о котором он забыл на несколько веков. Желание концентрировалось болью, словно его снова пронзал меч, это сводило с ума и напрягало каждый мускул в теле, каждый нерв.
Он мог сдаться этому чувству, мог овладеть этой девчонкой прямо здесь и сейчас, наплевав даже на свой план, но куда сильнее Фенрира сдерживало именно то, что им будто бы руководило нечто чужеродное и незнакомое. Он возьмет ее, она будет принадлежать ему, но тогда, когда он сам решит, а не когда поддастся этому незримому течению, которое может выбросить его намного дальше от плана, чем он был все эти века до ее рождения.
Взгляд остановился на размазанных следах туши на ее лице. Сколько раз он видел подобное? Каждый раз, когда оказывался с какой-либо женщиной наедине. Когда насыщал свои потребности, истязал, утолял этот неистовый яростный голод и восполнял силы. Они кричали и рыдали, пока не теряли сознание, однако такие игрушки никогда не интересовали Фенрира, он раз за разом приводил их в чувство, раз за разом заставлял кричать. Сейчас Эль была похожа на одну из них, и именно это помогало ему держаться.
- Плевать я хотела на всю эту чушь, - от ее злого тона глаза Фенрира откровенно сузились, однако именно эта интонация и пробуждала в нем заново все то желание, с которым он пытался бороться. - Все это ерунда, которая живет в твоем больном мозгу. Я в такие сказки не верю и никогда не поверю, понятно? Господи, да с кем я вообще разговариваю! Зачем я вообще об этом говорю!
Подумать только, когда с ним в последний раз говорили вот так? Когда хоть кто-то в городе позволял себе такие выражения, такие взгляды и такой тон? Когда этот кто-то оставался без мгновенного наказания за эту дерзость? Фенрир не прощал никогда и ничего. Никому. И этой девчонке он тоже ничего не собирался прощать. Пусть не сейчас, но ей еще предстояло это узнать. Его губы исказились в жесткой предвкушающей ухмылке.
- Если бы ты не верила в эти сказки, то не села бы так смело в мою машину, - Фенрир прекрасно помнил ее самоуверенный вид, то презрение, с которым она смотрела на него, ожидая, что вот-вот его лицо исказит самый настоящий страх. Она верила в эти сказки, верила в свою силу и была уверена, что отличается от всех вокруг. А значит, ей предстояло поверить и во все остальное, пусть и не сейчас.
- Выпусти меня, - будучи едва ли не первым хищником в этом мире, он не мог не почуять в ее голосе мольбу, даже несмотря на всю ту ярость, что пыталась эту мольбу скрыть. Эта слабость будоражила в нем зверя, взывала к инстинктам, невероятно дразнила. Куда больше, чем могла бы дразнить слабость обычного человека. Чертова девчонка слишком сильно действовала на него, этого Фенрир не ожидал. Это путало все его мысли. - Друзья знают, что я осталась с тобой. Они запомнили твое лицо, - мольба в ее голове вдруг пропала вместе с дрожью, теперь она пыталась ему угрожать, и это чертовски веселило, Фенрир не сдержал низкий и хриплый смех.  - Меня будут искать родители.
Темный взгляд, тлеющий от желания, вновь остановился на ее губах. Фенриру плевать было на все эти глупые угрозы, казалось, он и вовсе их не услышал, казалось, они даже на мгновение не исказили и не перенаправили ход его мыслей. Знают друзья? Какие-то жалкие трусливые подростки, которые бросили ее один на один с типом, явно не вызывающим доверия? Будут искать родители? Обычные жалкие люди, которые затрясутся от страха, едва только увидят его? Фенрир любого из них мог поставить на колени от ужаса, заставить расплакаться, умолять. Многие и вовсе в итоге ловили паническую атаку, задыхались и теряли даже способность говорить. Этим он наверняка являлся в кошмарах всю оставшуюся жизнь.
- Ты лучше даже не пытайся мне угрожать, - хрипотца в голосе делала его на удивление мягким и обволакивающим, однако этим нельзя было обмануться. Фенрир предупреждал, а предупреждениями таких, как он, никто обычно не пренебрегал. Такие, как он, дважды не предупреждают. Такие наказывают. И для этой девчонки он готов был придумать по-настоящему изощренное наказание, она определенно заслуживала особенного отношения.
Фенрир запустил ладонь в собственные волосы, то ли взъерошивая, то ли приглаживая их. Ему нужно было взять себя в руки и вернуть себе весь контроль. Нужно было придумать новый план, потому что прежний провалился из-за этого неожиданного голода и нападения. Он запугал ее, отвратил, а должен был заинтересовать, заставить прийти к себе, словно глупую добычу прямо в капкан. А что делать теперь? Ехидничаешь, человек? Думаешь, цели, которые выстраивались веками, можно так просто упустить? Как бы не так. Если уж они начали с угроз, если уж ей передалась его дерзость и смелость, то он сыграет именно на этом. Он вызовет в ней столько ненависти, что она просто не сможет не взять реванш. Провоцировать ее – как провоцировать самого себя, Фенрир прекрасно знал, на какие кнопки нужно нажать. Она даже не представляет, насколько на самом деле похожа на него.
- Значит, хочешь, чтобы я выпустил тебя? – выражение лица Фенрира вдруг стало наглее, теперь он провоцировал ее даже своей ухмылкой. Рука потянулась к сигаретной пачке, пауза затянулась, но он все равно без какой-либо спешки подкурил и глубоко затянулся. Дым вырвался из легких практически в лицо Эль, машина мгновенно заполнилась клубами, которым при полностью закрытых окнах попросту некуда было вырваться, однако Фенрира это совершенно не заботило. – Но ты ведь так ничего не дала мне, хотя послушно села в машину, зная, что мне нужно. Так не пойдет, ты же понимаешь это. Думаешь, я не отыщу твоих друзей и не найду, за что их задержать?
Грязный коп. Вот кого она должна увидеть перед собой, вот какую роль Фенрир так вольготно отыгрывал перед ней, пока человек внутри замер в напряженном ожидании. Сейчас она должна была забыть даже о том, что он уже успел сказать ей, сейчас она должна была ощутить злость и унижение, из-за которых она попросту не сможет все это оставить просто так. Фенрир вновь затянулся, на этот раз дым вырвался оформленным кольцом, казалось, он действительно наслаждался этим моментом. Казалось, ему было нужно лишь ее унижение.
Будто повинуясь его мыслям, полицейская рация вдруг ожила.
- Всем подразделениям северного департамента. Срочно… - Фенрир одним коротким движением отключил сигнал, обрывая сообщение, словно Эль не должна была его услышать, однако как раз таки она услышала все, что должна была. Теперь Эль знала, где его искать, теперь оставалось лишь дожать ее ярость, которая не могла не пылать в крови, ведь то была их общая кровь. По их венам текло сплошное горючее.
- На чем мы остановились? Ах да, ты мне должна, - Фенрир резким и коротким движением стряхнул пепел в переполненную пепельницу и снова затянулся, за все это время темнота в его взгляде ни на тон не посветлела. Когда он перестанет желать ее? Пройдет ли это, когда она выйдет из машины? Казалось, это чувство будет теперь преследовать его чертову вечность и никогда не отпустит. – Ты выйдешь отсюда только в одном случае. Когда снимешь вот это вот все, - пальцы с зажатой между ними сигаретой неопределенно взмахнули в сторону ее груди. – Когда покажешь мне себя.
И ей, черт возьми, придется это сделать. Да, человек, тебе тоже придется на это смотреть. Вот и увидишь, какой она «ребенок». Свою жену ты взял, когда она была не сильно старше, так что нечего играть в святошу. Она сделает это, но не забудет и не простит, она будет ненавидеть его, пожелает отомстить… и снова окажется в его руках. И тогда он покажет ей, что в этом городе все принадлежит ему.
И она тоже.

Фенрир не мог и не желал скрыть очередную ухмылку. Он буквально любовался тем замешательством, что мгновенно отразилось на лице Эль после его слов. Она остолбенела, словно крошечный олененок в свете фар. Фар машины, которая должна была ее сбить. Следом на ее лице начала появляться паника – осознание, острое и пугающее, безвозвратное и неотвратимое, она понимала, что иного выхода у нее нет. Эти эмоции Эль хотелось выпить и поглотить, они снова провоцировали его желание, а заодно и голод зверя, который лишь возрастал с каждой минутой, пока она была рядом. Каждый ее панический вздох вызывал целую волну животного удовольствия, Фенрир все глубже затягивался сигаретой и выдыхал дым. Он ждал.
Лицо Эль исказилось беспомощной и отчаянной яростью, уголки его губ вновь дрогнули, но едва ли это можно было рассмотреть в плотных клубах дыма. Попалась. Первый план не сыграл так хорошо, потому что Фенрир не учел их сходства, однако теперь он точно нащупал все нужные рычаги, теперь он знал, с кем имеет дело. Взгляд сам собой соскользнул ниже и замер на глубоко вздымающейся груди.
- Педофил, - отвращение в ее голосе заставило вновь рассмеяться. Она ведь не могла говорить это всерьез? Она вообще видела себя в зеркале? Эль понимает, что выглядит уже взрослой, что ее тело уже не может развиться сильнее?.. Эти округлые бедра он заметил сразу, едва только подошел к толпе ее друзей, даже когда его не успело охватить это незнакомое ему желание. Даже в этом мире, где детьми называли тех, кто во времена воина Вольфганга уже заводил собственную семью, хотеть ее не было таким уж преступлением.
- Считаешь себя ребенком? Не нужно этого лицемерия, Эль, я встретил вас выходящими из клуба, - места, куда допускают только взрослых. Места, куда они прокрались с поддельными документами, явно ощущая, что уже имеют право там быть. А потому не нужно делать вид, что хоть в ком-то из них еще осталась часть детства. За любую взрослость приходится расплачиваться. Расплата Эль должна была произойти именно сейчас.
Догоревшая сигарета обожгла пальцы, Фенрир затушил ее и тут же подкурил следующую, явно не желая отказывать себе хоть в капле удовольствия. Он не собирался торопить Эль, у него в запасе была хоть целая ночь. Если она думала, что получится взять его таким измором, то ошибалась, Фенрир не нервничал и никуда не спешил, темный голодный взгляд то и дело скользит по телу Эль и, будто даже нехотя, поднимался к ее глазам, чтобы уловить новые эмоции.
Наконец, ее дрожащие пальцы нащупали первую пуговицу. Фенрир выпустил очередное кольцо дыма, ресницы слегка вздрогнули, выдавая всю степень желания – именно из-за него Фенрир вдруг ощутил нетерпение. Эль раздевалась молча, Фенрир тоже молчал, следя за каждым ее движением. Не молчал лишь человек, который буквально изводился где-то внутри, он не желал это видеть, не мог на такое смотреть, но взглядом управлял зверь, и он пытал человека, заставлял по-настоящему страдать. Эль, такая похожая на его любимую, раздевалась перед настоящим чудовищем, и Вольф не мог не вспомнить, как его жена боялась волка, как тряслась в первую брачную ночь. Эль, которая на самом деле являлась потомком Вольфа, практически его дочерью, раздевалась прямо у него на глазах, и он не желал видеть наготы фактически своего ребенка, ему было тошно, но эта тошнота никак не мешала удовольствию Фенрира.
Верх шумно упал вниз, Эль обнажилась ровно наполовину. Жаркий взгляд Фенрира буквально мог оставлять на коже ожоги. Он, не скрываясь, рассматривал ее всю, каждый сантиметр обнажившегося перед ним юного тела. Она ничем не отличалась от той Эльфриды, казалась все такой же маленькой, недостаточно крепкой для северной женщины, впрочем, сейчас таких стало уже больше… и все же эта Эль будила в Фенрире совсем другие чувства. Ее нагота не вызывала отвращения, чистая кожа не призывала оставить на ней кровавые воспаленные полосы, эту наготу хотелось притянуть к себе, впиться зубами, провести языком, обжечь собой во всех смыслах. Сделать своей.
Чуть подождав, Эль продолжила раздеваться. Даже не попыталась обойтись одним лишь верхом, судя по всему, хотела как можно скорее отделаться от всего этого, сделать, убежать и отмыться. А потом отомстить ему. Юбка соскользнула с ее округлых бедер вместе с бельем, дыхание Фенрира против воли на мгновение прервалось, словно воздух вдруг застрял где-то по пути к легким. Она обнажилась перед ним полностью. По телу Фенрира прокатилась жаркая волна, вернувшееся дыхание мгновенно углубилось. С позабытой сигареты куда-то вниз обрушился столбик пепла. Человек стенал, всеми силами пытался отвести взгляд, но Фенрир продолжал смотреть, продолжал разглядывать, поглощать. Уже сейчас, просто видя ее перед собой, он точно знал, что получит ее любыми путями. Эль оказалась лишена выбора еще в момент, когда родилась. Когда свершилось пророчество и случилось предписанное. Она начала принадлежать ему еще тогда, когда он задумал воплотить этот план.
- Теперь открывай двери, - яростная дрожь в ее голосе лишь добавляла этому моменту остроты, Эль смотрела на него, насупившись, словно крошечный зверь, чья ненависть намного превосходила эти небольшие размеры тела. - Больше я тебе ничего не должна.
Она была настроена решительно, все в ее лице буквально кричало, что иных условий она не допустит, пусть ничем и не способна защититься от него. Впрочем, Фенрир практически и не смотрел на ее лицо, он продолжал наслаждаться ее телом, к которому так хотелось прикоснуться. Хотелось сжимать ее везде до синяков, до болезненных стонов, хотелось увидеть следы укусов, кровоподтеки, хотелось увидеть, как каждое яростное движение отразится на этом недовольном лице. И он увидит.
- Такая послушная, - голос стал еще более хриплым, улыбка окончательно превратилась в наглую и будто бы даже сытую, словно у нее получилось умаслить хищника, хотя на самом деле его зубы буквально сводило от сумасшедшего голода. – Ты ведь уже задумалась над тем, что я мог бы просто обмануть тебя, да? – заставить раздеться, а затем взять силой прямо в этой машине, не считаясь ни с чем. Все ведь так и выглядит, офицер Хауген не вызывает ни капли доверия. И все же она доверилась. Забавная. А еще беззащитная и беспомощная. Ничего, Фенрир защитит ее. От всех, кроме себя. – Ты ведь правда ничерта не ребенок. Ты и сама это знаешь, - пусть мужчины и боялись всегда заводить с ней знакомство, но хватало одного взгляда, чтобы понять – эта девчонка знает себе цену.
Фенрир тянул время. Хотел подольше разглядывать ее? Пытал ее этим унижением? Пытал человека невероятными страданиями? А может даже истязал себя этой невозможностью прикоснуться? Это правило придумал он сам, только поэтому и следовал ему. Никаким другим Фенрир не подчинялся. Последняя затяжка – и вторая по счету сигарета тоже затушилась и отправилась в переполненную пепельницу. За третьей тянуться уже не хотелось.
- Несмотря ни на что, я честный человек, Эль, - с усмешкой произнес он, ни на мгновение не отрывая взгляда от ее тела, от этой крошечной, но почему-то невероятно притягательной груди, от широких бедер, коленей, которые так хотелось развести, чтобы больше она никогда не посмела их сомкнуть. Фенрир желал увидеть больше. – Я держу свое слово, - почти всегда, разумеется, ведь он был сыном Локи, но ей этого знать пока не стоило. Возможно, она все же запомнит эти слова, запомнит, что он не пошел дальше, несмотря на откровенное желание даже во взгляде. А если не запомнит, то плевать, Фенрир все равно добьется своего. – Ты планируешь одеться прямо на улице? – он снова не удержал короткий смех, который прорвался даже сквозь сводящее с ума возбуждение, даже сквозь скребущийся внутри голод. Выпустит ее и отправится в чертов бордель, чтобы получить хоть что-то, чтобы кровью и жестокостью утолить хотя бы часть всего этого.
Он не глядя отпер замки, характерный щелчок наверняка прозвучал для нее настоящим спасительным сигналом.
- Можешь быть свободна, - словно он попросту воспользовался ей, а теперь решил выбросить. Последний крохотный удар по ее гордости, скорее даже простая насмешка.
Темный взгляд провожал каждое ее движение. Так вот что значит – желать кого-то.

Фенриру захотелось закурить третью сигарету сразу же, как только Эль рванулась прочь из машины, даже не накинув на себя ничего из одежды. До чего забавно, что взгляды возможных прохожих и холодная погода пугали ее гораздо меньше, чем один-единственный офицер Хауген, который даже не пытался больше прикоснуться. Он все же потянулся за еще одной сигаретой, вложил ее в рот, но не стал поджигать, просто сжал зубами фильтр, наблюдая за каждым движением Эль через стекло. Он наблюдал, пока она не скрылась в темноте, не спряталась от него.
Возбуждение не ушло вместе с ней. Оно все еще прожигало вены насквозь, жарко томилось внутри и одновременно раздирало на части. Фенрир смял в ладони сигарету, выбросил ее в окно и завел машину. Ему нужно было выпустить это куда-то, нужно было получить какое-то облегчение.
Невзрачное здание даже без вывески, наверняка никто из жителей даже не задавался вопросом, что здесь находится. Знали лишь те, кому это было нужно. Фенрир знал. Он не боялся парковать полицейскую машину в столь злачном месте, не боялся, что его заподозрят, заметят и узнают. Журналисты уже знали, о ком в этом городе ничего не стоит писать.
У него даже никогда не спрашивали, что ему нужно. Фенрир не требовал для себя выбора, он просто входил в здание и сразу направлялся к определенной комнате – самой отдаленной и запрятанной. Звукоизолированной. Через минуту ему всегда приводили новую девушку, привели и сегодня – такую же безликую, как и все прошлые. Такую же чистую и ничем не запятнанную – его единственное условие.
Девушка разделась и опустилась на колени, ей уже сказали, что нужно делать, в какой-то степени она была готова к «трудному» клиенту. Но на самом деле она даже не подозревала, что ее ждет. Фенрир медленно расстегнул ремень, а затем вытянул его быстрым и властным движением, девушка даже не вздрогнула. Пока что. Холодная пряжка мягко коснулась женской щеки. Надавила. Для кого-то эта девчонка была бы красивой. Фенрир не видел в ней ни капли прекрасного. Отвратительная, уродливая, чужеродная. Пустая. Добыча.
Он резко ударил. Не самим ремнем – пряжкой. Сразу по лицу. Она вскрикнула, упала, чистая кожа окрасилась кровью. Человек внутри содрогнулся, но ничего не сумел сделать. Он никогда не мог помешать. Зверь наслаждался своей добычей, терзал ее, бил снова и снова, он должен был ощущать хоть какое-то облегчение, но не чувствовал ничего. Фенрир вытащил нож – остервенелый, голодный, все еще желающий Эль, он должен был получить разрядку, но жестокость больше не помогала. Не помогала совсем.
Девушка лежала в крови – изрезанная, со следами ударов, она хрипло и прерывисто дышала, похоже, уже даже не фокусировала взгляд. Отвратительная. Казалось, Фенрир обнажил ее истинное лицо, именно такой он видел ее изначально, это лицо не замечали другие люди, но теперь он вытащил его наружу. Но он все еще хотел, все еще сходил с ума от того чертового возбуждения. Ему станет легче, если он поимеет эту шваль? Фенрир коснулся штанов, практически расстегнул ширинку, но тут же скривился. Ну уж нет. Нужно проваливать.
Окрашенная кровью вода стекала в раковину. Фенрир вытер руки и лезвие ножа. Девушка в спальне потеряла сознание, но это не было чем-то важным. Здесь все приберут. Важным было то, что никакой разрядки Фенрир так и не получил. Но ничего, завтра должна была прийти Эль. Фенрир не сомневался, что она придет. Он дождется.
Утро. Участок, уже знакомые лица коллег, часть из которых предпочитала не смотреть ему в глаза, Фенрира это устраивало. Он крепко пожал руку напарнику – они составляли неплохой дуэт, Пирса не волновали дела Хаугена, и это было взаимно. На этом и строилась их, если так вообще можно выразиться, дружба.
- Ваш кофе, парни, - помощница капитана вручила каждому по картонному стаканчику, в глаза не посмотрела, предпочла быстро исчезнуть. Фенрир никогда ее не трогал, однако знал, что порой позволял себе Пирс. Имел право на свою игрушку. Вот и сейчас он проводил девушку долгим взглядом, Фенрир просто дождался, пока та не скроется за поворотом.
- Сегодня придет девчонка, школьница. Будет говорить обо мне, я позабочусь о том, чтобы ее направили к тебе. Ты отведешь ее в допросную и уйдешь, - Фенрир не собирался посвящать напарника в подробности, он сообщил достаточно, тот внимательно посмотрел на него, усмехнулся, явно что-то предположив. Фенрира не интересовало, что именно.
- Без проблем. С тебя обед. Только не чертов фастфуд, у меня уже изжога, - Пирс лениво потянулся и начал хлопать по карманам в поисках сигаретной пачки.
Эта цена Фенрира более чем устраивала, он кивнул и отошел к своему столу. Оставалось лишь поискать кого-то сговорчивого в приемной, но и это не должно было составить труда, мало кто в этом месте мог бы противостоять офицеру Вольфгангу Хаугену, если ему действительно что-то было нужно.
Вторая половина дня. Скоро – Фенрир знал и чувствовал это. Он помнил, когда примерно заканчиваются занятия в школе, но, кажется, ему подсказывало что-то еще. Фенрир не сразу понял, что именно. В нем уже начинало покалывать желание, которое вчера уснуло, но легко пробудилось вновь. Желание ощущало приближение Эль.
Фенрир заметил ее в окно, увидел, как она вышла из такси, как направилась к двери. Волновалась. Кажется, он мог почуять ее запах даже отсюда. Что ж, ему не стоило показываться ей на глаза слишком рано, чтобы не спугнуть. Сегодня у них было запланировано свидание лишь для двоих. Фенрир подхватил очередную кружку кофе и направился в комнату по соседству от допросной. Он не мог упустить возможность понаблюдать за ней, будто затаившийся хищник за добычей.
Ждать Фенрир умел очень хорошо, но секунды все равно растянулись в вечность. И вдруг двери распахнулись, донельзя услужливый Пирс посадил Эль за стол с листом бумаги и ручкой. Принесет воды. Фенрир усмехнулся – ему всегда нравилось наблюдать за тем, как хорошо лжет этот парень. Человек внутри буквально заскребся в предчувствии. Ну и что ты сделаешь? Как обычно – ничего.
Эль посмотрела прямо на него, даже сама не зная об этом. Фенрир склонил голову чуть набок – неужели она тоже чует его? Как любопытно. Покалывание в теле усилилось, Фенрир отставил кружку, скрестил руки. Кажется, он даже отсюда слышал, как безумно быстро стучит ее сердце. Нервничает. И все равно ведь пришла сюда. Его кровь.
Она записывала свои показания. Интересно, и как же она сформулировала все произошедшее тем вечером? Упомянула ли подробности того, как и где он сжимал ее? Что залез ей под юбку и коснулся прямо между ног? Фенрир выжидал, позволяя Эль изложить свою мысль. Мысль, которую он обязательно прочтет.
Лишь когда она добралась до второй половины листа, Фенрир вышел из комнаты и тут же зашел в допросную. На двери характерно щелкнул замок. На губах Фенрира заиграла веселая предвкушающая улыбка, глаза мгновенно окунулись в еще больший мрак желания, ведь теперь он без всяких преград слышал удары ее сердца, чуял ее запах.
- Какая встреча, не ожидал тебя здесь увидеть, - он даже не притворился удивленным, мгновенно шагнул к столу, за которым она сидела, и выдернул из ее рук лист бумаги, но пока не стал читать. – Решила наказать отвратительное поведение офицера Хаугена? – он рассмеялся, на этот раз громче и дольше, чем в первую их встречу, он действительно упивался тем, что она попалась в его ловушку, сыграла как по нотам. – Расписала, как я тебя лапал? Надеюсь, подробно? А то ведь читать не интересно будет.
Взгляд устремился в лист, пробежался по нескольким строчкам, но сейчас куда интереснее было поиграть с самой Эль. Ее показания определенно подождут. Фенрир сложил лист и спрятал в карман, еще один шаг – и он оказался рядом с сидящей Эль, опустился на край стола совсем близко от нее, взгляд вновь сделался откровенным и практически грязным.
- Знаешь, на допросах так часто эмоционально на все реагируют, что комната превосходно изолирована от всего участка. Никто за этими стенами не слышит ни звука происходящего внутри, - слова прозвучали откровенным намеком, но так и должно было быть. Сегодня он получит ее? А может слишком рано? Это желание все еще было слишком бесконтрольным. Впрочем, что-то он все равно может получить. Фенрир вновь желал увидеть ее обнаженной. Ее нужно было наказать за желание отомстить ему, хоть он и сам спровоцировал это, хоть и ждал. – Да и если бы услышали. Думаешь, кто-то здесь действительно откликнется и поможет тебе? – снова смех, Эль должна была понять, что офицер Хауген не просто так оказался в этой допросной, что другой полицейский целенаправленно привел Эль сюда. Привел, зная, что с ней будет.
Фенрир резко схватил Эль за подбородок, не позволяя даже дернуться. Взгляд впился в ее глаза, на мгновение остро резанул по губам и вновь поднялся вверх.
- Мне кое-что нужно от тебя, Эль. И ты мне это дашь. Да, и это тоже, - Фенрир осклабился, на мгновение могло даже показаться, словно он оскалился волчьими зубами. – Но мне нужно кое-что еще. Кое-что, что тебе придется найти для меня. Я обязательно расскажу тебе, что именно. Позже. И поверь, у тебя нет возможности сказать мне нет. Ни в чем. Скажи, что поняла меня.
Пальцы сжали ее подбородок крепче. Угрожающе.

Фенрир буквально кожей ощущал, что вызывает у Эль едва ли не дрожь по всему телу. Еще бы, она видела перед собой взрослого мужчину, полицейского, обладающего настоящей властью, она понимала, что попалась в какую-то неведомую ловушку, что с ней затеяли неизвестную дурную игру. В ней говорила та самая слабая и отвратительная человеческая сторона, которую Фенрир всегда презирал. Та сторона, которую он истязал ночью в борделе – у всех них она была одинаковой.
Именно это он видел в ее глазах, пока там вдруг не мелькнуло что-то еще. Быстро – практически молнией, и уже в следующую секунду Эль резко схватилась за удерживающую ее руку и рванула назад, гладкая кожа попросту выскользнула из пальцев Фенрира. Эль освободилась от хватки и тут же подорвалась, отскочила в сторону, словно какое-то расстояние могло защитить ее. Этот прием не сработал в машине и не мог сработать сейчас.
Их взгляды встретились. В глазах Фенрира таилась глубинная вековая агрессия, способная разрушать миры, в глазах Эль читалась откровенная ядовитая ненависть. Его кровь снова проснулась в ней, откликнулась и защищалась, эта кровь еще не признала в нем хозяина, прародителя. Во взгляде Фенрира на мгновение мелькнула ответная молния.
От Фенрира не укрылось, как Эль рассматривала его, как заметила все, что могло обернуться против нее. Не зря Фенрир не снимал кобуру даже в департаменте, как многие другие полицейские. Его лицо на мгновение исказила кривая ухмылка. Она вырвалась из одного плена, но явно понимала, что не сумеет так просто покинуть эту комнату. Впрочем, главным заточением оставалась даже не допросная.
- Да что ты прицепился ко мне? Что я могу найти такого, чего не может найти полицейский? Ты издеваешься? И хватит смотреть на меня так, - она не дожала, ее голос дрогнул, как следом вновь дрогнули в усмешке его губы. - Если ты действительно хочешь, чтобы я что-то для тебя нашла, то прекращай. Ничего не будет. Я не верю, что не найдется в городе никого, кто сможет засадить тебя далеко и надолго.
Брови демонстративно подскочили вверх в притворном удивлении. Вот значит как, не верит, что на него не найдется управы? Совершенно ничего не поняла, даже не заподозрила, кем он может являться и насколько сильно этот город опутан его сетями. Глупая и все еще человеческая девчонка, так почему он продолжал ее желать даже тогда, когда она демонстрировала свои самые отвратительные стороны?
- Если будет нужно, я обращусь хоть к самой верхушке этой страны, - она боялась и злилась одновременно, в ней все еще играла божественная и волчья кровь, наверняка эта девчонка сама не могла поверить в собственную смелость и дерзость.  - Если бы я верила каждому извращенцу на улице, то сейчас не разговаривала бы с тобой. Хватит меня запугивать тем, что никто не поможет и никто не поверит в мое заявление. Я найду таких все равно.
Глаза Фенрира откровенно сузились, он медленно поднялся на ноги, вновь становясь еще выше, еще больше для нее. Он уже предупреждал Эль, что не стоит ему угрожать, но, похоже, предостережений ей было недостаточно. Мало кто в этом городе побеждал свой страх и не внимал предупреждениям Фенрира, многие знали, что за ними следует, другим хватало морозящего кожу чувства ужаса. Эль же нуждалась в доказательствах. Она буквально бросала Фенриру вызов своими попытками повелевать им. Что ж, пора начинать дрессировать эту девчонку, пора показать ей, что ее угрозы и сила – ничто против него. Ее необходимо было надломить – к этой мысли примешивалось все более откровенное желание.
- Когда ты уже хоть что-то поймешь? Ты получила столько намеков, глупая девчонка, но остаешься непрошибаемо слепой, - Фенрир ядовито усмехнулся и сделал шаг навстречу. Эль уже и без того фактически вжималась в стену, отступать ей было некуда, мимо Фенрира она в любом случае не успела бы пробежать. А даже если бы попыталась, то уткнулась бы в запертую дверь. Вчера они уже проходили эту игру, правила остались неизменными, только Фенрир мог выпустить ее. – Никто тебе не поможет, ни сейчас, ни потом. Ты даже не будешь пытаться.
С каждым словом Фенрир становился все ближе, запугивал этими медленными, но такими неизбежными шагами. Эль некуда было деваться, Фенрир буквально чувствовал, как натягиваются ее нервы. И вдруг он резко бросился вперед, словно у хищника вдруг что-то щелкнуло в голове, и он выбрал тот самый момент для атаки. В мгновение ока оказавшись рядом, он буквально пригвоздил ее к стене, заставил Эль еще сильнее в нее вжаться. Он уничтожил все пространство между ними, все пространство вокруг. Осталась лишь их близость, шум взаимно глубокого дыхания и острые взгляды, направленные друг на друга. Скрестившиеся, будто холодное оружие.
Он снова схватил ее за подбородок, но уже всей ладонью и намного крепче. Запрокинул голову, практически залюбовался ее выражением лица в этот момент, даже наклонился ниже, практически вплотную. Глубоко и с откровенным наслаждением вдохнул ее запах.
- Ты будешь играть по моим правилам, - безапелляционно и чеканя каждое слово произнес он, прожигая ее глаза своими. Взгляд соскользнул на ее губы. Она совершенно не услышала эту часть его желаний, не акцентировала на том внимание. Не поняла? Не захотела понять? Сейчас до нее дойдет. – Ты принадлежишь мне, - эти слова неожиданно сладко обожгли язык, буквально воспламенили Фенрира.
Он резко наклонился еще сильнее и приник к ее губам, потянул за подбородок вниз, буквально вынудил хоть слегка разжать зубы и приоткрыть рот. Этого хватило, чтобы протолкнуть поцелуй глубже – с нажимом, грубо и максимально жадно. Дыхание тотчас сбилось, тело наполнилось уже знакомыми электрическими разрядами. Он хотел взять ее прямо сейчас.
Свободная рука вслепую пыталась нащупать запястья Эль, чтобы помешать любому ее сопротивлению. Фенрир напирал несмотря ни на что. Желание охватило его так сильно, что на какие-то мгновения он даже забыл обо всем остальном. На эти секунды перестал существовать план, а вместе с ним все артефакты и потребность отомстить всем ненавистным асам. Поцелуй поглотил Фенрира, ведь он впервые целовал кого-то самостоятельно и по своему собственному желанию. Это желание вновь приводило в ужас человека, но этот ужас попросту тонул подобно капле в море. Фенрир целовал все более голодно и хаотично, ему и не требовался какой-то отклик или ответ, он и сам не мог объяснить, что получает от этого насильного и практически яростного поцелуя, лишающего даже возможности сделать вдох.
И вдруг он резко отстранился, шумно выдохнул, практически рыкнул. Глаза уже откровенно потемнели от желания – именно потому и прервался. Эта девчонка вновь делала с ним нечто невообразимое, он снова терял над собой контроль, снова едва не утонул в том, чего даже толком не мог понять. Взгляд превратился в яростный, презрительный… но все еще откровенно возбужденный.
Именно в этот момент Эль резко прилетел удар – Фенрир отвесил ей крепкую пощечину, одновременно с этим выпустив руки. Позволив пошатнуться и упасть. Мощная грудь глубоко вздымалась в тяжелом дыхании, Фенрир откровенно властно смотрел сверху вниз.
- Теперь ты поняла? – голос звучал откровенно хрипло и чужеродно, но Фенрир даже не пытался вернуть его к нормальному состоянию. Мысли ощутимо путались и вечно уходили к желанию (а может, уже и потребности?) взять ее, но Фенрир упорно направлял их в другое русло. В наказание. – Плевать мне на твои угрозы. Плевать на все твое сопротивление. Ты будешь делать все, что я захочу. Неповиновения я не терплю. И поверь, я могу причинять боль так, что не останется ни малейшего следа, - по-настоящему яростный, кровожадный, он желал и ненавидел, презирал и хотел с ней единения, наказывал и жаждал. И пусть больше всего из всех своих пыток он любил именно оставляемые им следы, Эль он собирался мучить совершенно иначе. – Поднимайся. Я хочу кое-что показать тебе, - голос исказило настоящее хищное предвкушение.
Он придумал. Она должна была узнать, что значит настоящие угрозы. Должна была понять, с кем имеет дело. Пусть пока и не до конца.
Он с удовольствием ей все покажет.

Она невероятно сильно его ненавидела. Фенрир видел, что это чувство прожигает Эль до костей, эта ярость вытесняла собой все остальное, переполняла и искала выход. Но выхода для нее не было, Эль оставалась беззащитной и слабой перед ним. Это было знакомо Фенриру, когда-то он сам был в плену Глейпнира и мог лишь мечтать о мести. Возможно, когда-нибудь ярость этой девчонки обратиться против него так же, как его собственная вынашивала план мести против асов. Однако, скорее всего, ее ненависть попросту не доживет до этого момента. Никто в этом чертовом Мидгарде не доживет.
Весь ее вид буквально кричал, что подчиняться она не собирается, однако Фенрир прекрасно знал, как ломать людей. Даже людей, в чьих венах течет божественная кровь. Эль поднялась на ноги, казалось, она прямо сейчас попробует броситься на него из последних сил. Фенрир смерил ее тяжелым взглядом, осаждая и молчаливо предостерегая. Она не бросилась.
- Хорошо, - если бы тоном можно было уничтожать, от Фенрира уже ничего бы не осталось, но в этом мире, в этой вселенной Эль ничего не могла ему противопоставить, только этот упрямый яростный тон. И все же она была вынуждена соглашаться с ним, губы Фенрира, все еще горящие от их жадного поцелуя, тронула очередная довольная ухмылка. - Но мне заведомо уже плевать на все, что ты задумал. Как и на тебя. И на все, что ты сказал и еще скажешь. Ты никто.
Никто? Вот, значит, как она решила думать? Будет успокаивать себя мыслью, что он никто, пока выполняет его команды, идет туда, куда он велит, пока позволяет ему творить с собой все, чего он пожелает? Ох, ну что ж, это более чем устраивало Фенрира. Ему не требовался какой-то титул, он не нуждался в том, чтобы она обращалась к нему, как к «господину» или «хозяину». Ничего из этого не могло изменить суть.
- Думай, как пожелаешь, пока делаешь все, что мне нужно, - хмыкнул он, пожимая плечами. Какая ему разница, что происходит в ее мыслях? Он владеет ее телом и ее даром, большего ему и не нужно. Человек внутри него не обладал даже этим. Не обладал даже собственным телом – Фенрир нарочно уколол его этой мыслью, и насмешка достигла своей цели, человек не сумел скрыть усталой досады.
- Что же такого я могу сделать и найти, чего не может могущественный офицер Хауген? – от Фенрира не укрылся откровенный яд в ее голосе. Значит, она нашла, чем упиваться? Тем, что он чего-то не может, тем, что на это способна лишь она. Что ж, вот только именно это и привело ее в плен, так что радоваться ей нечему.
- Ты найдешь то, что позволит мне отомстить, - неожиданно серьезно и даже… честно ответил он. Ничего не раскрыл и не объяснил, но и лгать не пожелал, пусть Эль знает, насколько важны эти вещи, которые ей предстоит искать. Пусть поймет, почему он не отступится, почему будет использовать ее до конца и почему для нее нет пути назад. Это не прихоть, это необходимость, смысл его жизни. А теперь смысл и ее жизни тоже.
Фенрир скрестил на груди руки. Наказать ее за этот тон? Ему определенно хочется. И далеко не только этого, но, пожалуй, пункт их назначения станет достаточным наказанием. Впрочем, у него будет масса возможностей передумать.
- Тебе лучше не выкидывать никаких сюрпризов, - очередное предостережение, к которому так важно прислушаться. Разумеется, он сумеет уладить все, что она могла бы сделать в участке или рядом с ним, но любые, даже самые маленькие проблемы, вызовут у него как минимум раздражение, а может, и ярость. И Эль очень не понравится ощущать эту ярость на себе. – Иди за мной.
Фенрир даже не сомневался, что она последует, что не попробует убежать. Эль уже прекрасно знала, что он сумеет отыскать ее и подстроить новую ловушку, вот только, выкинь она подобное, все стало бы намного хуже. Ей предстояло сыграть роль самой себя – такой, какой она бывала обычно, до встречи с ним. И это должно было стать самой трудной ролью в ее жизни, ведь рядом с ним, как было прекрасно видно, она переполнялась ненавистью. Фенрир же легко надел другую маску, едва только отпер дверь допросной и пропустил Эль вперед. Его лицо сделалось спокойным, на нем появилась легкая полуулыбка, пусть она и выглядела зловеще. На мгновение он замер, заметив, насколько ярче стали символы на его коже, однако сейчас не было времени об этом подумать. Неужели это связано с девчонкой?..
- Надеюсь, вы разрешили все проблемы? – неподалеку от допросной, прямо у кулера с водой стоял Пирс, он внимательно посмотрел на лицо Эль, как будто даже что-то заметил и что-то понял, но вида не подал. Свой вопрос он направил Эль, однако вместо нее ответил Фенрир.
- Никаких проблем и не было, верно? – голос прозвучал практически лениво, Пирс осклабился, Фенрир ответил ему короткой улыбкой и едва ощутимо подтолкнул Эль в спину, указывая направление.
Никто больше не обращал на них внимания, на Фенрира, как и всегда, многие опасались поднять взгляд. Наверняка Эль видела это и чувствовала. Вместе же они буквально объединяли свои зловещие ауры, лишь усиливая этот эффект.
- Садись в машину, - уже на полицейской парковке Фенрир кивнул Эль в сторону нужной. Той самой.
Казалось, ситуация повторялась, это забавляло Фенрира… и снова будоражило. Он помнил ее обнаженной, помнил каждое прикосновение, тот укус. Губы все еще ощущали горячие ожоги от жаркого поцелуя. Фенрир не мог отделаться от этих мыслей всю дорогу, он молчал и даже не смотрел на Эль – пытался взять себя в руки, пытался контролировать все, что испытывал. Он привычно разогнался, даже без включенного сигнала многие уступали ему дорогу. Его город.
Наконец, они прибыли на место. Вновь то самое неприметное темное здание без всяких вывесок. Фенрир вышел из машины, тем самым приказывая Эль последовать его примеру. Жаркое дыхание вырывалось изо рта клубами пара – похолодало, впрочем, он не ощущал этого, никогда не ощущал. Холод Мидгарда был для него пустым звуком.
- Как ты думаешь, что это за место? – как будто бы даже буднично спросил он, запрокидывая голову, изучая здание целиком, должно быть, он впервые остановился вот так перед его фасадом, обычно сразу шел внутрь. – Не похоже на жилой дом, верно? Ты наверняка не в первый раз видишь его, но никогда не задавалась этим вопросом. Многие девушки не задавались, - только сейчас на губах вновь появилась та самая ядовитая и гадкая улыбка, перед глазами Фенрира возникли образы всех тех, кого он истязал, сейчас эти воспоминания сплетались с его возбуждением, которое по какой-то причине все еще не покидало его. Кажется, в присутствии этой девчонки оно не могло попросту исчезнуть. Фенрир достал из кармана сигаретную пачку и вновь без спешки закурил. – Это бордель. Конечно, не единственный в этом городе, но… особенный. Здесь можно воплотить любые фантазии, - и снова тот самый тон, от которого легко по коже может пойти мороз, ведь нетрудно представить, про какие именно фантазии идет речь. Легко представить, что и офицер Хауген захаживает туда, чтобы получить разрядку. Он повернулся к Эль и посмотрел на нее внимательно, оценивающе, словно видел в первый раз. – Туда очень часто попадают не по своей воле, - угроза ли это? В случае Фенрира, почти все, что он говорил, являлось угрозой, особенно когда его голос, как сейчас, падал до морозного холода и леденящего спокойствия. Исчез любой яд, насмешка, осталась лишь пугающая деловитость. – Юные и зрелые женщины, любые, ведь вкусы клиентов бывают совершенно разными. Впрочем, мне самому всегда было плевать на их возраст.
Фенрир глубоко затянулся, вновь взглянул на темное здание, откуда не доносилось ни звука даже для его острого слуха, однако он знал, что на самом деле это место было наполнено криком и ужасом. Похотью. Грязью.
- Но на самом деле не думай, что я намекаю на твою мать. Нет, на нее у меня все же другие планы, - все тот же деловитый размеренный тон, в полумраке от очередной затяжки ярко загорелся огонек тлеющей сигареты. – На твоих родителей я могу повесить что-нибудь из тех дел, что уже давно пылятся на полках хранилищ. А может, подброшу им что-нибудь и создам дело с нуля, еще не решил. Однако одно я могу обещать тебе точно – они будут сидеть до конца своей жизни. С выбором тюрьмы им тоже не повезет, знаешь, есть очень жестокие места. Особенно тяжело там приходится тем, кого осудили за преступления против детей, - снова взгляд, направленный на Эль. Взгляд, полный уверенности, лишенный даже капли сомнений. – Ты даже не представляешь, насколько просто все это сделать. Настолько, что я мог бы заниматься этим даже для развлечения. И это то, что ждет твоих родителей, если ты продолжишь упрямиться, если не найдешь то, что мне нужно. Ты ведь любишь их, правда? – только сейчас он вновь усмехнулся, склонил голову набок. – Ты не позволишь, чтобы с ними подобное случилось… по твоей вине? Я не трону их, если ты будешь послушной. Если дашь мне все, чего я хочу.
Все, чего он хочет. На этих словах губы вновь загорелись воспоминанием об их поцелуе. Черт возьми, взять ее – это то, чего он хочет в первую очередь.

Он окончательно ее обезоружил. Лишил почвы под ногами. Даже воздух – и тот забрал. От Фенрира не укрылось, как Эль оступилась и привалилась к машине, кажется, она даже побледнела еще сильнее, он отчетливо видел это, даже несмотря на полумрак. Эта реакция могла бы вызвать в нем сытое удовлетворение, однако рядом с этой девчонкой он мог испытывать лишь голод.
Фенрир поймал испуганный взгляд Эль, брошенный на это сумрачное здание, которое в ее глазах явно превратилось настоящую адскую цитадель. До чего забавно, что для кого-то это было обителью наслаждения. Чем же это здание являлось для Фенрира? Едва ли те пытки, что он учинял, вызывали в нем такое уж удовольствие, это было для него необходимостью, возможностью удержаться, не ослабнуть и не сойти с ума. Можно ли и его самого назвать пленником этого места? Фенрира едва не передернуло от этой мысли. Он больше никогда не будет пленником.
- Как я могу тебе дать что-то, если даже не знаю, что тебе нужно? – слабый голос Эль неожиданно резко вырвал Фенрира из его мыслей, в этой тишине все звучало для него практически оглушительно. - Как я вообще могу в чем-то помочь? Это все выглядит какой-то ловушкой.. все выглядит так, будто бы просто хочешь запереть меня здесь.
Фенрир лишь усмехнулся и деланно пожал плечами, он затянулся сигаретой в последний раз и бросил ее на землю. Не глядя растоптал. Он не собирался отвечать на этот истеричный выпад Эль, не собирался доказывать, что ему совершенно не было выгодно отдавать ее в какой-то бордель. Это могло стать лишь крайней мерой, лишь наказанием за самое яркое и раздражающее непослушание. Ей нужно было время все принять и переварить. Потом, когда узнает подробности, она все поймет и оставит эти подозрения. А даже если нет – плевать. Ей все равно придется делать все, что он пожелает, и Фенрир уже озвучил все причины того, почему ей стоит быть послушной.
- Послушной, - она словно прочла его мысли, определенно, эта девчонка чувствовала его, между ними в самом деле существовала некая незримая связь. Впрочем, она не пугала Фенрира, его ничто не могло напугать. - Это значит, что я должна спать с тобой и бегать по городу, пока не найду то, что ты ищешь? Так ты себе все рисуешь?
- Да, примерно так, - Фенрир ответил Эль насмешливой улыбкой, он даже не попытался представить все как-то иначе, напротив, она очень хорошо уловила суть. Именно это от нее и требовалось – бегать по городу и спать с ним. От этой мысли даже скулы свело желанием, на губах вновь запечатлелся вкус первого поцелуя, которого он когда-либо жаждал. Первого… для нее ведь он тоже был первым? Наверняка, ведь люди часто испытывали перед ней страх, избегали. Значит, он забрал у нее и это. Почему-то эта мысль вызывала практически осязаемое наслаждение. – Впрочем, возможно, не только по городу, -  как бы между делом добавил он, засовывая руки в карманы полицейской куртки.
Фенрир окончательно потерял интерес к сумрачному зданию перед ними, оно полностью выполнило свою функцию на сегодня. Натолкнувшись на взгляд Эль, Фенрир вновь не сдержал ухмылки – до чего сильно она ненавидела его, как же испепеляла взглядом, буквально прожигала насквозь. Интересно, она будет так же смотреть, когда он ее возьмет? А может, отвернется? Нет, черт возьми, он заставит ее смотреть, ему нравится этот взгляд, особенно скрытая в нем беспомощность. Никто и никогда не смотрел так на него, никому не хватило бы смелости. Это безумно будоражило.
- Ты наконец-то скажешь мне, что придется искать? Или это такая же выдумка, как и весь твой образ копа? – черты ее лица резко заострились, Эль явно с безумной силой сжала зубы, яростной она казалась даже… привлекательнее? Наверное, люди называют это так? Она определенно влекла его к себе. Ему хотелось ударить ее, вновь схватить за этот подбородок, за волосы, хотелось причинить боль, услышать крик, а затем излить все то, что уже второй день прожигало вены насквозь.
- Ты будешь искать очень необычные вещи, которые наверняка выглядят крайне обычно, - Фенрир знал, что его слова выглядят настоящей издевкой, это повеселило его, он коротко рассмеялся. Наверняка Эль еще больше укрепилась в мысли, что все это является каким-то дешевым фокусом и обманом, что он поиграет с ней, а затем бросит в это мрачное место, полное страданий таких, как она. Его взгляд все же стал снова серьезным. – Я расскажу все, что тебе нужно будет знать для поисков. Даже дам тебе кое-что, что, скорее всего, поможет, - кажется, только тема артефактов подталкивала Фенрира к настоящей искренности и честности, только об этом он мог говорить по-настоящему серьезно. – Поверь, я бы не затеивал все это только для того, чтобы упечь себя в бордель. Если бы я хотел, то уже сделал бы это, - Фенрир не успел даже фыркнуть, как вдруг ожила рация в машине.
Он скрипнул зубами, но все же вернулся в салон и принял вызов. Подернутая шумом и как будто нечленораздельная речь, полностью состоящая из каких-то цифр и непонятных слов – вот чем казались слова диспетчера, однако хмурый и не особо довольный вид Фенрира явно говорил, что он все понимает. Фенрир негромко выругался. Могло показаться, что даже не на норвежском… а может, и в самом деле на каком-то другом языке?
- Принято, выезжаю, - отрапортовал он и отключил рацию. – Садись в машину, - этот приказ уже направлялся Эль. – Живо, - голос прозвучал так жестко и безапелляционно, словно в следующую секунду офицер Хауген мог затолкать Эль в эту машину силой.
Автомобиль резко рванул с места, взвизгнули шины. Кажется, человек снова вздохнул с облегчением? Очень и очень зря. На этот раз Фенрир врубил сирену и огни, дороги мгновенно расчистились от других машин, они молниеносно мчались по улицам, резко входя в каждый поворот.
- У меня есть дело. Ты дождешься меня в машине, - он не спросил, не предложил варианты, Фенрир сказал так, как должно было быть. И после всего того, что он успел сказать Эль, он не ждал никаких возражений. Допускал лишь яростный взгляд – и то лишь потому, что ему они нравились. Фенрир на мгновение повернулся к Эль, отвлекаясь от дороги именно затем, чтобы увидеть ее злое лицо. Нельзя ее сегодня брать, он ведь порвет ее на части, так сильно хочет.
Полицейская машина резко затормозила неподалеку от городского порта. Фенрир вновь бросил на Эль взгляд – холодный и предупреждающий, он даже не собирался предостерегать ее словами, все нужные угрозы вслух уже прозвучали. Он вышел из машины и направился к багажнику. Будто не замечая клубов пара изо рта и еще более колкого холода, он скинул куртку, принялся расстегивать рубашку, вслед за ней в багажник полетела футболка. Каждое движение – быстрое, отточенное и максимально привычное. Фенрир, а точнее офицер Хауген, переодевался в одежду для захвата, которую по-хорошему каждый раз должен был сдавать в участок, однако он бывал там так редко, что предпочитал всегда возить ее с собой. Фенрир резким движением затянул последний ремень бронежилета, достал из кобуры пистолет, проверил патроны.
Он даже не посмотрел на Эль напоследок, словно и вовсе забыл про ее существование. Однако он не забыл, ведь они не закончили. Только ему решать, когда отпустить ее домой, когда будет уже достаточно. Поцеловать ее еще раз? Укусить? Черт, надо быстро очистить мысли и взять это под контроль, Фенрир не собирался словить какую-то позорную пулю, пусть даже и в жилет. Ему нужно было как можно быстрее выполнить эту работу, на которую на самом деле ему было практически плевать. На самом деле в каком-то смысле он испытывал лишь мстительно удовольствие, примыкая к группе таких же безликих темных силуэтов рядом с одним из складов.
Эти подонки не заплатили ему, они решили, что справятся без покровительства какого-то копа. Ну вот и последствия. Быть может, «потерять» потом часть улик и перепродать их? Фенрир уже заведомо знал, кто всегда готов у него что-то купить.
Он привалился спиной к стене, на самом деле едва коснулся ее, взвел пистолет вверх. Командир операции начал пальцами отсчитывать секунды.
Три.
Казалось, он в самом деле сумел выбросить Эль из мыслей.
Два.
Черт возьми, он трахнет ее завтра же.
Один.
Безликие тени резко выбили дверь и бросились внутрь.
Завтра же.

Должно быть, это было одной из главных причин, почему он пошел на эту работу. По-своему это было слаще любых пыток и истязаний этих жалких и беззащитных жертв в борделе. Эти отвечали, хотя бы пытались. Хотя бы в самом начале. От них разило кровью еще до первого выстрела, это пробуждало желание охоты.
Группа безликих теней бросилась внутрь, каждое движение было отработанным и слаженным, никто никому не мешал, каждый знал свое место. Они тут же беззвучно разбрелись внутрь, многие включили фонарики. Фенрир не стал, он и так прекрасно все видел. Он всегда бросался в самую гущу.
- Полиция, руки вверх! – закричал кто-то из своих, и Фенрир тут же нырнул за какие-то ящики. Началась стрельба. Отлично. Глаза зверя буквально налились кровью, даже человеческая кровь в этом теле забурлила, воин тоже готов был броситься в эту схватку.
Резко повернуться, высунуться. Выстрел, второй. Спрятаться. Броситься с места. Выглянуть – выстрел прямо в голову. Фенрир буквально ощущал во рту вкус этой крови, брызнувшей из затылка на стену. Еще одна цель справа, прицеливается. Резко перекатиться. Каждое движение рождалось быстрее мысли, быстрее инстинкта. Невидимый в темноте и прекрасно ориентирующийся в ней, Фенрир всегда превращался в настоящего убийцу.
Граната. Фенрир резко отпрыгнул в сторону, накрыл голову руками, скорее это даже было реакцией тела, чем его собственной. Взрыв. Грохот, звон в ушах. Вокруг пыль, крики, прибивающиеся будто через плотную пелену. Плевать, ведь впереди цель. Выстрел.
Последнего взять живьем. Фенрир бросил обломок, отвлек внимание, а сам беззвучно, словно настоящий хищник, скользнул в тени навстречу, толкнул к стене, буквально впечатал в нее, оружие противника полетело на пол. Преступник разразился бранью, Фенрир осклабился – узнал его. Этот оскал был заметен даже через маску. Ругань резко оборвалась, парень затрясся в немом ужасе. Он был не в силах отвести взгляд от глаз хищника перед ним.
Должно быть, главным разочарованием этой работы была бюрократическая волокита. Фенрира ничто не могло заставить этим заниматься. Он даже не собирался присутствовать на этом складе дальше, быстро и заученно отчитался перед командующим операцией, кивнул Пирсу и направился прочь. Он прекрасно помнил, кто именно ждал его в машине. В крови все еще воспламенялся и горел адреналин, от него даже вновь накатившее желание казалось более жгучим, яростным, сильным.
Фенрир на ходу стянул маску, вдохнул вечерний морозный воздух, во рту, казалось, все еще ощущался этот выдуманный привкус крови. Этот привкус дразнил, Фенриру хотелось почувствовать кровь по-настоящему, хотелось прокусить тонкую шею Эль… и брать ее, брать раз за разом – неистово, грубо, голодно, яростно. Последние шаги, оставшиеся до машины, окончательно натягивали все инстинкты.
- Сними его! – резко выкрикнула Эль, едва только Фенрир открыл дверь машины и бросил на свое сидение маску вместе с кобурой.
Взгляд мгновенно опустился ниже ее яростных и буквально мечущих молнии глаз. По спине неожиданно прокатилась волна холода, даже человек внутри остолбенел, не ожидая увидеть на руке… чертов браслет?! Тот самый?! За волной холода буквально сразу последовала ослепляющая волна ответной ярости.
- Ты где, твою мать, достала это?! – практически взревел Фенрир, схватил Эль за запястье, пальцы тут же поддели браслет, натянули, но тот словно вцепился в ее руку. Ярость Фенрира выросла до небывалых высот, и он сам едва ли мог бы объяснить, с чем это связано. – Копалась в моих вещах?! – браслет не поддался, намертво приклеился к ее руке, и это, черт возьми, казалось виной именно Эль. Словно она нарочно это сделала, нарочно зацепила, зафиксировала, что это за чертова магия?! – Кто тебе позволил?!
Его бесило именно это? Тот факт, что кто-то посмел влезть в его жизнь, в его прошлое, забраться в его вещи, всюду оставить свой запах, свои прикосновения. Никто не имел прикасаться к тому, что принадлежало ему – дело разве же было только в этом? Разве он бы разозлился так сильно только по этой причине? Разве бы его первой реакцией была ослепляющая ярость, а не холодное, но в то же время острое желание наказать и поставить на место зарвавшегося щенка?
Фенрир резким движением схватил Эль за волосы, рванул ближе к себе, он и сам уже наполовину забрался в салон, колено опустилось на сидение, глаза горели буквально непривычной для него яростью. Последние века он научился ждать, научился тушить в себе настолько острые позывы… но теперь он резким движением перешагнул все эти границы.
- Что в твоей чертовой голове заставило тебя надеть это?! – голос все больше превращался в некое подобие низкого и оглушительного рыка, он заполнял салон машины, отскакивал от стенок, звенел на стеклах, кажется, человеческое горло едва ли могло бы издать нечто подобное. И оно практически не могло, оно горело и едва ли не сдиралось об этот рык, но Фенрир уже не мог его остановить.
Так что же его так разозлило?! Его так сильно вывело из себя то, что он увидел в ней… ту Эльфриду? Увидел в своей сладкой добыче, желанной наполовину волчице, в своей плоти и крови… жалкого человека? Девчонку, которая так глупо и преданно любила того Вольфганга, который даже от самого себя не мог ее защитить? Это ведь ее браслет, ее вещь, Фенрир сам надел это на ее руку во время брачной церемонии. Он как сейчас помнил ее испуганное лицо, бледные щеки, замерший где-то в стороне взгляд, она даже боялась взглянуть на него, но отчаянно собирала силы для улыбки в момент, когда ее видели гости. Фенриру хотелось плюнуть ей под ноги, а затем содрать эту бледную от ужаса кожу. Она же надела на него амулет – сделала его сама, человек так дорожил этими вещами… но почему их хранил Фенрир? Потворствовал этой людской сентиментальности?  Фенрир всегда говорил себе, что это лишь символ его плана, его цели. Символ того, что он уже делал. Иногда, проживая в ожидании еще один век, он брал в ладонь эти чертовы примитивные украшения, сжимал их до боли в руке и напоминал себе – этот момент настанет, родится та, кто найдет ему эти артефакты. Он обязательно отомстит. И это сбылось – вот эта девчонка прямо перед ним. И, черт возьми, нацепила на себя этот браслет, словно уже обвенчалась с человеком, словно готова броситься в его объятия, как та Эльфрида в свою первую брачную ночь, едва лишь увидела, что суженый посмотрел на нее иначе.
Фенрир резко рванул Эль за волосы назад, выпустил, снова до боли сжал запястье, но браслет так и не поддался. Человек внутрь все еще молчал в каком-то безумном оцепенении. Что, боишься сказать себе, что тебе нравится видеть на ней эту вещь? Напоминаешь себе раз за разом, что это не она? Больно осознавать это? Страшно от того, какие мысли ты допустил в отношении собственного потомка? Жалкий вечно испуганный человек. Все они такие.
- Сама влезла в это дерьмо, сама и разбирайся, - рык пропал из голоса, кажется, самая острая волна гнева отступила, хотя глаза Фенрира все еще сверкали откровенной яростью. Он выпустил ее запястье. – У тебя есть чертова минута, чтобы снять этот браслет, иначе его я отрежу его вместе с твоей рукой, - он буквально выплюнул эту угрозу, впервые чувствуя, что блефует, что угрозу не выполнит, хоть голос и был полон решимости. Ему просто дьявольски не хотелось видеть на ней этот браслет, его все еще ужасно раздражало, что она вообще посмела копаться в его вещах. В его крови все еще бурлил тот самый адреналин после захвата, во рту все еще ощущался железистый привкус крови, который так будоражил и толкал в самую бурю яростных эмоций. – Время пошло.
Фенрир чуть отдалился, слегка выпрямился. Глаза зло сверкнули, впились взглядом в лицо Эль, даже не мигая. Он желал видеть, как она в панике сдирает с себя эту вещь едва ли не вместе с кожей.
- Это тебе не принадлежит.
Она – не та Эльфрида. Она создана им самим и именно для него.

Все происходящее превратилось в сплошную и неистовую ярость. Взаимную, острую и на грани с чем-то еще более страшным. Способен ли был этот мир выдержать двойную дозу чудовищной ярости таких существ? Никто не задумывался, никого не заботил этот мир. Существовал лишь этот момент, этот чертов браслет на руке Эль, ее озлобленный отчаянный взгляд и непримиримая жестокость Фенрира.
Он ждал, что прямо сейчас, буквально в следующую секунду, в ней что-то щелкнет, наступит та самая паника, и она начнет сдирать с себя браслет, оставляя на коже кровавые борозды. С каким неистовым наслаждением он мог бы прильнуть к этим бороздам, попробовать кровь… Фенрир так ярко представил этот момент, что едва не облизал губы. Черт, что происходит с его мыслями?!
- Ты думаешь, что оно мне надо?! – ее отчаянный крик резанул острый слух, вырвал из мыслей и этого странного мгновенного забытья. - Это ты возишь с собой какую-то дьявольщину в бардачке!
Фенрир крепче сжал зубы, каждая черта в его лице заострилась и окаменела. Он в самом деле понятия не имел, почему этот дьявольский браслет так среагировал, почему приклеился к ее руке и каким образом в нем появилась эта сила. Ни амулет, ни эта побрякушка – ничего из этого никогда не было настоящим артефактом, Фенрир легко ощутил бы в них магию или след чего-то божественного, но нет, то были самые заурядные и простые вещи в мире. Древние, как сама планета, по меркам такой юной девчонки, как Эль. Так почему же?! Кровь буквально стучала в висках от злости, Фенрир лихорадочно искал ответы, пока вдруг не отмахнулся от этого – у него будет еще момент задуматься. Сейчас важнее, чтобы они стянули с нее этот браслет. А сначала важно наказать ее за то, что она вообще втравила их в это.
Именно эта задумчивость сыграла с Фенриром плохую шутку. Именно из-за нее он пропустил этот лихорадочно мечущийся взгляд Эль. Если бы не эти бесполезные мысли, он бы заметил и понял – она ищет возможность чем-то защититься, она хочет направить против него хоть что-то.
Этим чем-то оказался пистолет. На все ушла чертова секунда, и Эль ни за что ее бы не хватило, если бы только Фенрир продолжал следить за каждым ее жестом. Но он упустил. Именно поэтому ему в лицо вдруг уставилось дуло его же пистолета. Щелкнул предохранитель, глаза Фенрира расширились, зрачки резко заполнили практически всю радужку. Весь его вид стал еще более животным, еще более безумным.
- Если ты собрался отрезать мне руку, то будь готов к тому, что мне уже нечего терять, - звон ее голоса бился прямо в голове, грудь разрывало от тяжелого и шумного дыхания, свистяще вырывающегося сквозь плотно сцепленные вместе зубы. - Я не задумываясь выстрелю. С удовольствием выстрелю, понятно?
А вот теперь его глаза сузились. Оценивающе, недоверчиво, буквально остро укололи ее насмешливым сомнением – и это несмотря на холодное дуло в десятке сантиметров от его лица. Ее руки не дрожали, она прекрасно знала, что делать, похоже, имела какой-то опыт, вот только разве это имело хоть какое-то значение? Его бы это не убило. Божественное существо, хтоническое чудовище нельзя просто так застрелить из обычного пистолета, но Эль ничего из этого не знала. Она думала, что тяжесть металла в руках придает и ей самой веса, что офицер Хауген, как любой человек, испугается, подчинится любому ее слову, лишь бы только спасти свою шкуру. Однако она ошибалась. Фенрир не испугался бы, даже если бы был смертен. Только не пистолета в руках этой мелкой девчонки.
- Проваливай из машины, - Фенрир оставался неподвижным, окаменевшим, словно бы даже заледеневшим, в его теле не дрогнула ни единая мышца, ничто в нем не реагировало на крик Эль, на ее приказы. Она ничего не могла сделать, чтобы он среагировал хоть на что-то. - Убирайся! – даже рычащие нотки в ее тонком голосе, даже то, как умело и решительно она взвела курок, ничего не могло вынудить его сдвинуться с места. - Я ненавижу тебя! Ты достал меня! У тебя нет никаких прав на меня, понятно?! Я не собираюсь тебе принадлежать!
Фенрир продолжал молчать и буравить ее острым взглядом, от которого обычный человек уже давно бы захлебнулся собственной паникой. Человек внутри по-прежнему даже не мог представить, как на все это реагировать… разве что, пониманием? Ах ты понимаешь ее, жалкий ублюдок? Вы оба еще получите свое.
- Давай, припомни мне бордель и тюрьму для родителей. Заставь меня проделать дыру в твоей голове, - ею окончательно завладела настоящая истерика, безумная улыбка изменила ее лицо до неузнаваемости. - Наверняка ты дорожишь этим лицом, этой симпатичной маской, которая открывает куда больше дверей, чем твое гнилое нутро.
Симпатичной маской? Губы буквально прорезала кривая и острая усмешка, словно Эль в запале проронила нечто лишнее, едва ли не забавное для него. И все же Фенрир промолчал снова, никак не прокомментировал, не отпустил ни одной шутки, быстро пронесшейся в голове. И пусть Эль могла принять это за страх, Фенриру было плевать. Всех этих запальчивых фраз ему как раз хватило, чтобы с холодной яростью обдумать происходящее, свое положение и положение Эль. Обдумать, что сделает с ней после того, как заберет эту чертову пушку. Его собственную пушку – такое унижение он ей не простит, за таким обязательно последует наказание.
И пусть он бы не умер от ее выстрела, однако боль ощутил бы самую настоящую, а рану залечивал бы и вовсе не сильно быстрее человека. Ничего из этого Фенриру не было нужно, а значит, выстрелить ей он не позволит. Она и сама не позволила себе, кишка у нее была тонка нажать на курок, глядя в глаза тому, кого она так, казалось бы, хотела убить. Но лишь в мыслях, лишь пока не обрела реальную возможность. Фенрир знал, что так реагировали многие жалкие люди.
Пауза, призванная натянуть ее нервы еще сильнее, резко оборвалась одним звериным порывом Фенрира. Он бросился чуть в сторону, уходя с линии выстрела, и одновременно с этим схватил Эль за руки, развернул их, едва ли не выкрутил – вынудил выпустить пистолет, лишиться того единственного, что могло ей помочь.
- Нужно было стрелять сразу! – он с рыком бросился к ней, словно ожившая каменная статуя, и тут же лицо обожгло словно несколькими уколами за раз. Фенрир инстинктивно рванулся назад, щеку пронзило едва ли не ударом молнии, он зашипел, порывисто выбрался из машины, отшатнулся. Пальцы коснулись щеки, на них остались капли крови. Чертова девчонка! Бросилась ему в лицо, словно дикая кошка, совсем забыла, с кем имеет дело, поддалась своим чертовым эмоциям, но он все ей напомнит сейчас.
- Вышла из машины, сейчас же! – рыком скомандовал он, щека буквально горела, но это лишь подстегивало его ярость, затмевающую сразу все на свете. – Сию же секунду, твою мать, - Фенрир не собирался мелочиться, он направил пистолет вверх и без колебаний выстрелил. В окружающей тишине звук получился оглушительным, буквально обмораживающим сознание. – Следующий выстрел будет тебе в ногу. Затем во вторую. Не выйдешь – так выползешь, если я тебе приказываю, поняла?!
Фенрир направил пистолет прямо на Эль, правила игры мгновенно поменялись, и в отличие от Эль, он в самом деле мог выполнить эту угрозу. Да, она была ему нужна. Но чтобы найти все артефакты, она не обязана была обладать всем набором конечностей. Подошла бы и калека.
Взгляд пристально следил за каждым ее движением, он и сам словно наполнился тяжелым свинцом, болезненно пронзал, как настоящая пуля. Эта девчонка надолго запомнит этот день, черт возьми, она никогда его не забудет. Сейчас она получит за каждую борозду на его щеке.
- На колени! – щеку жгло так, что даже говорить уже было труднее, но боль по-прежнему лишь доводила его ярость до предела, но никак не охлаждала. – Живо опустилась, я сказал, - дуло коснулось ее губ, холодный металл явно практически обжег их, это доставляло Фенриру мстительное наслаждение, он склонил голову чуть набок, кровожадно усмехнулся, любовался. – Открой рот, - Фенрир не собирался ждать, он сам же надавил на ее подбородок, дуло проскользнуло дальше, Фенрир не мог отвести взгляда, его снова наполняло желание, безумно злое и острое, но такое настоящее, такое осязаемое, что игнорировать его было попросту невозможно. – А теперь обхвати его губами. Да, ты правильно меня поняла. Покажи мне шоу, девчонка, иначе тебе же будет хуже.
Пощечина в допросной покажется ей раем, если она решит снова упрямиться, если даже пистолет прямо во рту не вызовет у нее покорности. Фенрир желал видеть ее унижение, хотел видеть стекающие по глазам слезы.
Хотел увидеть, как она работает ртом, когда ее губы сжимают дуло пистолета.

Острая боль в щеке буквально замораживала половину лица, в этой боли Фенрир вдруг различил другую, ранее незамеченную – горела еще и шея, наверняка девчонка полоснула своими когтями и по ней тоже. Фенриру даже плевать было, что сослуживцы завтра увидят его таким жалким, его выводил из себя сам факт – набросилась, а до этого наставила пистолет, угрожала ему… но не дожала. В конце в Эль заговорила именно человеческая сторона, но ее волчья смелость продолжала будоражить. Фенрир никак не мог к ней привыкнуть, никак не мог включить ее в свои расчеты. А может, не хотел? Желал просто продавливать все, что можно продавить?
Губы Эль плотнее обхватили дуло, пропустили его дальше и глубже – она безропотно поддалась его приказу, наконец-то покорилась и сдалась! По телу мгновенно пробежал яркий отклик, на губах ощущался сладкий вкус победы. Взгляд жадно следил за тем, как дуло глубже скользит в рот, а затем выскальзывает обратно. Впервые он потребовал нечто подобное, впервые захотел такое увидеть... впервые это еще сильнее провоцировало его желание.
И все же, что-то было не так – сначала это чувство казалось лишь назойливой мухой, от которой кое-как можно отмахнуться, но с каждой секундой оно становилось все ощутимее и заметнее. Это чувство разрасталось, раздражало и мешало, оно комкало все удовольствие, что Фенрир только-только начал испытывать от победы и от зрелища, что по его команде устроила Эль. Что же было не так? В этот момент Фенрир резко натолкнулся на взгляд Эль – пустой, практически безразличный, словно из нее вдруг выкачали все эмоции, взамен оставив лишь сосуд, оболочку. Это был вовсе не яростный взгляд, которого можно было ждать от настолько упрямой и раздражающей особы, это было не отчаяние, не слезы унижения. Это было ничего. Совершенно.
Едва Фенрир осознал это, как собственное удовольствие тут же испарилось. Мгновенно и бесповоротно. Даже желание тут же притупилось. Фенрир остался один на один с этой ничего не выражающей пустотой, от которой хотелось зарычать, встряхнуть эту девчонку, сделать ей больно, но хоть как-то спровоцировать на проявление эмоций.
- Еще? – от этого вопроса свело скулы, Фенрир едва удержался от того, чтобы поморщиться, но глаза все же сверкнули этим ярким и ничем не прикрытым раздражением.
Она издевалась над ним, уж точно издевалась – смотря так лениво, спокойно, пусто, а может, даже слегка любопытно, словно интересуясь – и все? Это все, на что ты способен? Он мог бы содрать с нее кожу, он не раз так уже делал в своей жизни, она даже не представить себе не могла, какие вещи он творил и на что его провоцирует подобный взгляд… и все же с ней он так поступить не мог. Вновь накатившая волна злости буквально отупляла.
Взгляд Эль максимально демонстративно скользнул ниже, а затем откровенно остановился в области ширинки. Пустое и ничего не выражающее лицо исказила кривая улыбка – вовсе не страх, не злость. Настоящая издевка. Фенрир готов был взорваться, едва не скрипнул зубами, но сдержался. Он знал каждую ее чертову мысль в этот момент. Она смеялась над ним, смеялась над тем, что он затолкал ей в рот пистолет вместо члена, словно испуганный мальчишка, который не решился на то, чего на самом деле хотел.
Он резким движением отер все еще влажное дуло о штаны, словно брезговал, а затем убрал пистолет за спину. Ничего, недолго ее лицу быть настолько победным и безразличным, недолго ей вот так смотреть на него. Пускай думает сейчас что угодно – завтра от этих мыслей не останется ни следа. Завтра, как Фенрир и решил, она полностью достанется ему.
- Можешь подняться, - этим разрешением он буквально напомнил Эль, кто здесь хозяин, кто диктует правила, а кто им подчиняется. Она узрела в этой ситуации какую-то победу? Вот только именно она оказалась на коленях, именно она держала во рту пистолет. Считать это победой – значит обманывать себя. Теперь уже Фенрир справился с первым потоком первой злости, с ним осталось лишь раздражение от испорченного наслаждения, за которое он, опять же, еще заставит ее заплатить. – В машину.
Он мог бы оставить ее здесь, бросить в этих чертовых доках, сплошь наполненных наркоманами и членами различных группировок. С любой другой он бы так и поступил, однако эта упрямая девчонка была слишком ценным ресурсом. Пусть даже она и умела наводить ужас, однако Фенрир сомневался, что это поможет, если к ней сзади приставят нож.
Фенрир хлопнул дверью и тут же завел машину. Перед тем, как тронуться с места, краем глаза снова успел зацепить этот чертов браслет. Как же так вышло? И что с этим делать? Просто оставить эту побрякушку на ней в надежде, что она сама отпадет? А даже если нет, то и плевать? Но это ведь должно было иметь какой-то смысл! Цель! Этого Фенрир не понимал, что лишь подпитывало его раздражение. Он снова решил не церемониться, включил сигнал, вечерние пробки вмиг для него испарились. Больше он не смотрел на Эль, не желал провоцировать себя сегодня, когда она уже отбросила большую часть его желания. Ничего, наступит завтра, и она уже ничего не сумеет ему испортить. Больше он не увидит это безразличное лицо.
Фенрир прекрасно знал, где жила Эль, он не спросил ее адрес, просто остановился рядом с ее домом, будто бывал здесь уже не раз. И ведь на самом деле бывал.
- Завтра в шесть вечера. Я пришлю тебе адрес, - он даже для этих слов не повернулся, хоть и знал, что даже это Эль может воспринять победой. Однако ничего не будет победой, когда она завтра же придет к нему домой просто потому, что у нее нет выбора. И номер телефона Эль ему тоже спрашивать было не нужно, Фенрир буквально с каждым мгновением все больше показывал ей, что готовился к их встрече уже давно.
Машина тронулась, едва Эль из нее вышла. Она исчезла, но его раздражение осталось, Фенрир наконец позволил себе мрачно скрипнуть зубами, разгоняясь все сильнее. И вдруг его губы исказила мрачная предвкушающая улыбка, глаза словно наполнились кровью – завтра.
Время ожидания пролетело для него одним мгновением. Быть может потому, что он позволил себе проспать до обеда, наплевав на работу. Подобное было уже далеко не впервые, ему даже никто не попытался позвонить, Фенрир знал, что Пирс либо же кто-то другой так или иначе его прикрыл.
Трудно было не заметить все эти взгляды, направленные на его лицо – кто-то смотрел искоса, кто-то украдкой, а кто-то, например, тот же напарник, даже не скрываясь. Пирс откровенно потешался над располосованным лицом Вольфа, и он был единственным человеком, чей смех Фенрира не раздражал. Было в них что-то общее, пусть Пирс и оставался лишь жалким человеком. На остальных достаточно было лишь посмотреть, чтобы они мгновенно отвернулись.
Фенрир не спешил отправлять Эль адрес, словно хотел раздразнить ее мысли надеждой на то, что этого и вовсе не произойдет. Адрес пришел к ней ровно в пять вечера – за час до предполагаемой встречи, лишь тогда, когда Фенрир уже вернулся домой. Человек внутри едва находил себе место, он прекрасно знал каждую мысль Фенрира, каждое его желание, похоже, он ужасался этому даже больше, чем тем пыткам, что зверь учинял в борделе. Так трясешься именно из-за ее мордашки? Фенрира невероятно веселил тот факт, что одним выстрелом он мог убить двух, а по-своему даже трех зайцев – получить свое, наказать девчонку и снова принести страдания человеку, слишком часто пытающемуся ему помешать.
Прозвучал звонок в дверь, Фенрир мгновенно осклабился, он будто уже и забыл вчерашнее безразличие Эль, забыл, как был им взбешен, как хотел стереть ту кривую улыбку с ее лица. Он открыл дверь такой же самоуверенный и кровожадный, как и всегда. От одного лишь взгляда на Эль его глаза вновь наполнились темным желанием. Фенрир словно нарочно предстал перед ней в офицерской форме, будто в качестве дополнительной издевки – то, что обычно служит спасением, будет источником настоящих мук.
- Как же я рад, что ты пришла, - насмешливо произнес он, словно и не заставлял Эль явиться к нему под угрозой тюрьмы для ее родителей. – Проходи. Там на столе вино. Специально для тебя, - улыбка стала еще более пугающей, еще более предвкушающей. Фенрир посторонился.
Да, пусть выпьет. Так будет проще всего. Фенрир, разумеется, не обольщался и даже не думал, что вино способно спровоцировать ответное желание. Он всего лишь облегчал этот вечер для самого себя. Всего лишь желал увидеть эту ее пьяную беспомощность.

Как же нехотя она зашла к нему домой, порог едва не стал для нее непреодолимым препятствием. Фенрир с первых же секунд заметил, что в Эль уже куда меньше безразличия, чем было вчера, насмешка так и вовсе полностью исчезла. Она, и он ощущал это, будто хищник в своей жертве, тревожилась, предчувствовала, осознавала с каждым мгновением все ярче и ярче. Что же Эль подумала, когда вышла из такси рядом с его домом? Охватила ли ее паника тогда? Наверняка, ее человеческая сторона в ужасе. Волчья же – в ярости. То самое сочетание, которое так будоражило кровь Фенрира.
- Спасибо, но пей сам, я не хочу, - сладкая дрожь в ее голосе вызвала улыбку, удивительно располагающую и мягкую, а оттого и жуткую, ведь Эль прекрасно знала, что всегда прячется в его мыслях. Похоже, с каждой секундой ее охватывал все более ощутимый ужас, она попала в логово зверя, прямо на его территорию, дверь захлопнулась, и это стало для Эль приговором. И все же она отчаянно храбрилась, несмотря на явные признаки своего страха, несмотря на то, что знала – Фенрир чует ее ужас и видит его. Отказывалась пить вино, будто еще осталось хоть что-то в ее жизни, от чего она могла отказаться или с чем могла согласиться. Все теперь за нее решал Фенрир, и скоро она поймет это.
Эль оглянулась на дверь, наверняка и сама пожалела о том, насколько же открыто испуганно это выглядело. Улыбка Фенрира стала еще шире, еще удивительно мягче, в его взгляде же тлели угли желания, которое в этот раз он уже не станет отталкивать. Теперь это уже его решение, он не поддается своим эмоциям и инстинктам, он продолжал все контролировать.
- Мы уезжаем на поиски? Смотрю, ты в форме, - впервые за этот день их взгляды встретились, и это тоже доставило Фенриру удовольствие, он никак не изменился в лице, не отвел собственный взгляд, смотрел, практически не мигая, ожидая, когда Эль сама отвернется. - У меня не так много времени.
Она ведь прекрасно знала, что ни на какие поиски они не поедут. Так что же это было? Такая жалкая и испуганная попытка перевести тему и его внимание? А может, она просто пыталась оттянуть неизбежное? В любом случае эти выигранные жалкие секунды совершенно ничего не стоили.
- Нет, мы не уезжаем на поиски, - он даже решил удостоить ее ответом, голос прозвучал по-звериному мягко, в нем чувствовалась улыбка, чувствовалось предвкушение. – Я буквально недавно пришел с работы, раз уж тебе интересно, - он направился на кухню, зная, что у Эль не останется выбора, кроме как последовать за ним, пусть и не сразу, пусть и снова нехотя. На мгновение он обернулся: - Впрочем, если хочешь, я ее сниму, - он сам же и посмеялся над своей шуткой, не дожидаясь какой-либо реакции Эль. Кажется, он впервые был настолько весел, ни одно предвкушение пытки в борделе не вызывало в нем такую реакцию. Сейчас действительно происходило что-то особенное.
На кухне Фенрир разлил вино по бокалам – в свой едва плеснул, на самом деле, вино приелось ему еще пару веков назад, тогда его пили чуть ли не чаще воды. Тогда его и делали иначе, лучше. Последние десятилетия Фенрир ощущал в вине какой-то отвратительный ему заводской привкус. Бокал Эль он наполнил практически до краев, будто и не слышал ее отказа.
В образовавшейся тишине отчетливо послышался легкий скрежет, когда Фенрир подвинул бокал ближе к Эль. Веселый и мягкий взгляд тут же блеснул сталью, лицо сделалось серьезнее, выжидательнее. Все в Фенрире говорило, что сейчас Эль оказывается перед выбором, который многое для нее решит. Но только для нее, ведь итог для самого Фенрира будет одинаковым при любом раскладе.
- Пей, - спокойно и будто бы даже без эмоций скомандовал он. Теперь вся ее жизнь должна была состоять из таких команд, Эль обязана была выполнять все его приказы, именно для этого она запланировалась, для этого существует. Фенрир взял за ножку свой бокал и, не сводя взгляда с Эль, опрокинул те несколько глотков, что плеснул на дно. Поморщился, несмотря на то, что вино по человеческим меркам было хорошим, далеко недешевым. Теперь Фенрир подобного ждал и от Эль. – Поверь, тебе же самой будет лучше, если ты выпьешь все, что я тебе налью, - его настроение, казалось, сменилось окончательно, напускная веселость совсем пропала, теперь это был спокойный затаившийся зверь, готовый прыгнуть, прямо как тогда в участке, когда Эль оказалась у стены. Прыгнуть, как когда Эль держала взведенный пистолет прямо напротив его лица. – Ты ведь знаешь, зачем я сказал тебе прийти.
Должен ли он говорить это вслух? Вряд ли, Эль все предчувствовала, и ее вопрос про поиски был лишь попыткой утопающего схватиться за последнюю несчастную соломинку. Фенрир уже хорошо дал ей понять, чего же он желает на самом деле, сомнений у нее оставаться не могло. И как же она поступит теперь? В таких ситуациях в ней всегда вскидывала голову волчья кровь, она отдавала отпор, пока хватало сил. Наверное, именно этого он теперь и ждал? Именно это и предвкушал? Но все же, чуть позже – когда он действительно перейдет к делу. Вино ей в самом деле лучше было бы выпить покорно и безропотно. Фенрир вновь поморщился.
- Ты же понимаешь, что я все равно добьюсь того, чего хочу? – этот вопрос вбирал в себя все возможные смыслы, Фенрир говорил и о сексе, ради которого и приказал Эль явиться к нему домой, и о том злополучном бокале, что стоял перед ней на столе. – Последний шанс, - часов в комнате не было, но все равно могло показаться, что в воздухе послышался этот всем знакомый сухой треск секундной стрелки. Невидимая стрелка отмеряла последние секунды терпения Фенрира. Человек внутри буквально тряс свою клетку, вцепившись в нее как можно крепче, он ненавидел и умолял одновременно. Однако разве же это когда-либо меняло ситуацию? Бесполезно.
Фенрир среагировал резко и быстро, как и всегда сорвавшись с места, будто зверь, почувствовавший подходящий момент. Он грубо схватил Эль, мгновенно заломил ей руки за спиной, лишил любой возможности вновь вцепиться в лицо и оставить на нем новые отметины – старые и так до сих пор не прошли. Их взгляды снова встретились, но теперь уже намного ближе. Еще недавно веселые глаза, наполненные темным желанием, сейчас смотрели по-животному зло, жадно, слегка безумно. Фенрир схватил со стола бокал – так резко, что на пол пролилось несколько капель, что он даже не заметил. Тут же поднес его к губам Эль. Глаза сузились.
- Открой рот, - голос прозвучал настоящим ударом хлыста, Фенрир буквально вжал бокал в ее губы, несколько капель потекли по подбородку. От злости он едва ли не рыкнул, чертова девчонка окончательно вывела его из себя. Фенрир выпустил ее руки, но тут же схватил за волосы, оттянул голову, заставил едва ли не вскрикнуть и тут же начал силой заливать в нее это вино, не обращая даже внимание на то, успевает ли она его проглатывать или же прямо сейчас в нем захлебывается. – Пей, - прорычал он снова, свободная рука тут же метнулась к ее лицу, зажала нос, не оставляя выбора, ведь сейчас ей как никогда нужно было хоть чем-то дышать.
Треть бокала утекла мимо, но это было неважно, Фенрир схватил со стола откупоренную бутылку, отбил мешающие руки Эль, прижал спиной к своему торсу, тут же схватил ее за лицо, сжал. Его горячее дыхание отчетливо ощущалось на ее щеке. Он силой оттянул ее нижнюю челюсть, заставил разжать зубы. Шумное дыхание все больше походило на злой и нетерпеливый рык. Фенрир уже даже ни о чем не думал, от злости и неожиданного всплеска желания совершенно не соображал. Он просто хотел, чтобы эта чертова девчонка выполнила приказ, хотел влить в нее как минимум половину этой бутылки. А все потому, что всегда происходит именно так, как он того хочет. Он чувствовал, как она, сопротивляясь, трется о его бедра, и это лишь подстегивало его сильнее.
Фенрир резко выпустил Эль, не заботясь, устоит ли она на ногах или же упадет на пол. Бутылка со звоном ударилась о столешницу, когда Фенрир не глядя поставил ее на стол. Его взгляд жадно скользил по Эль, он ждал, когда алкоголь сделает свое дело. Именно тогда он и начнет.
- В следующий раз ты дважды подумаешь перед тем, как говорить нет.

Она удержалась на ногах – пошатнулась, но устояла, Фенрир бы даже счел это символичным, если бы только думал сейчас о чем-то подобном. Думал же он лишь о том, что невидимые часы вновь отсчитывают секунды, что скоро действие вина скажется на Эль и тогда все начнется. Тогда он, наконец, насытит этот нестерпимый голод, который, казалось, зрел в нем веками. Зрел даже раньше, чем он оказался в Мидгарде.
- Я всегда буду говорить нет, - она буквально выплюнула это сквозь зубы, желая разозлить его, желая сопротивляться хотя бы на словах. Даже не понимала, что от этих едких замечаний его кровь бурлила все сильнее и все ярче. - Тебе все придется получать через «нет», потому что «да» тебе никто и никогда не скажет.
Получать через «нет»? Это должно было его унизить? Видимо, среди людей подобные вещи уязвляют, почему-то для них так важна добровольность. Фенрир не понимал. Получить через «нет» - значит, продемонстрировать превосходящую по всем аспектам силу. Значит добиться своего, несмотря на все препятствия. Что ж, может даже и к лучшему, что Эль не собирается быть покорной? По крайней мере, сразу. В конце концов он в любом случае воспитает ее. Воспитает свою кровь.
Взгляд жадно скользил по ее телу. Предвкушал и подмечал все новые и новые детали. Вот она сильнее навалилась на стену, чтобы устоять на явно ослабевших ногах. Вот уже и голова начала сдаваться, отяжелела, склонилась. Взгляд размяк, затуманился, едва мог сосредоточиться. Фенрир склонил голову набок, наблюдая за ней и не делая больше никаких движений. Рано. Из груди Эль вырвался вздох, она явно пыталась собраться с силами, пыталась бороться, однако собственное тело все сильнее и заметнее предавало ее. Это было своеобразной формой пытки. И эту пытку вдруг нарушила ее жесткая улыбка, которая так резко напомнила Фенриру тот момент у машины, когда ее взгляд уперся в его пах, что он резко сузил глаза.
- Нравятся новые украшения? – в самом деле? Она желала спровоцировать его еще сильнее? Первую насмешку Фенрир пропустил мимо ушей, но эта вгрызлась прямо в цель. Фенрир больше никак не изменился в лице, лишь дыхание стало чуть глубже. Она ответит этот вопрос, ответит за каждое слово. Это ничего не даст ей, кроме новых мучений. - Что сказал тот дерьмовый коп, который скалился на меня в коридоре, м? Ему понравилось?
Фенрир не собирался отвечать, в его голове уже начали проворачиваться варианты наказания. Несмотря на все яростное желание, что просыпалось в нем от этой дерзости, он каждый раз будет заставлять ее ответить за любую подобную попытку.
Пока же он продолжал наблюдать, проследил за ее взглядом, направленным к двери. Неужели думала, что у нее есть хотя бы шанс сбежать? Что ж, ну пусть попробует. Это будет так жалко, так глупо, что Фенрир с удовольствием посмеется над этой попыткой, а затем наброситься на нее, точно голодный зверь.
Фенрир уже готов был сделать шаг, как вдруг реальность вокруг неожиданно дрогнула и поплыла. Он тут же напрягся, собрался, словно для животного прыжка, обнажил зубы в оскале… но это не было нападением. Не было чем-то опасным. На реальность словно бы наложилась другая – полупрозрачная, едва видимая, и все же с каждым мгновением эта новая вселенная становилась ярче. Фенрир уже видел подобное и не мог поверить, что видит это сейчас.
Однако все мысли, все удивление тут же отошли на второй план, когда новая картина проявилась четче. Когда Фенрир своими глазами увидел то, что еще труднее было объяснить. Он словно вновь очутился тем вечером в полицейской машине, вновь тянулся к Эль в их первую встречу, и она больше пыталась оттолкнуть. Она… желала его? Это именно так называют? Сквозь шум взаимно тяжелого дыхания он вдруг уловил то, что никак не мог услышать – свое имя. Не имя этого жалкого человека, а свое собственное. Истинное. Его шептала Эль. Шептала исступлённо, умоляюще, зовуще, она хотела его. Хотела получить как можно скорее, и от этого шепота по телу пробежала такая яркая волна, каких Фенрир еще никогда не ощущал. Даже дыхание на мгновение перехватило, но уже через мгновение оно вернулось с утроенной силой, воздух шумно вырвался из легких. Фенрир больше не мог ждать.
- Нет, я не хочу этого, - с этими словами Эль морок начал таять, понемногу исчезать, однако иллюзия продолжала висеть в воздухе зыбкой рябью, Фенрир все еще видел ее, но теперь она не заслоняла для него основную реальность. Эту иллюзию наслала Эль, не было сомнений. Ее наслала кровь Локи, его собственного отца. До чего сильная девчонка, до чего же сладкая божественная кровь.
Только сейчас Фенрир заметил, что Эль успела подобраться к дверям, прислонилась к косяку, так и не сбежала, не получилось. В два шага он настиг ее – голодный, жадный, еще более распаленный тем, что увидел и никак до конца не мог объяснить. Чем это было? Что за наваждение? Почему она наслала на него именно это? Она видела это раньше? Отрицала, что желает этого… однако что-то в ней стремилось к нему навстречу?
- Что это было? – хрипло спросил он, однако будто и не ждал уже ответа, схватил Эль за куртку, принялся расстегивать, он не мог больше ждать. Только не после того, что он увидел. Теперь в его голове снова крутились недавние слова Эль – «да» тебе никто и никогда не скажет. Кажется, только сейчас Фенрир смог хоть как-то понять ценность этого «да» и чем именно уколола его эта девчонка… к черту! Ему это не нужно, плевать, главное, заполучить ее саму… и ведь так или иначе, она почему-то создала именно такую иллюзию. – Ты хотела, чтобы я это увидел? – конечно же нет, Фенрир провоцировал ее своими вопросами, провоцировал и одновременно уже стягивал мокрую от вина куртку, отбрасывал в сторону, пальцы ухватились за ее свитер, потянули его вверх, он прекрасно знал, что у Эль уже не хватит сил по-настоящему воспрепятствовать ему. Он желал увидеть ее всю, прямо как тогда в машине. Прямо как в той иллюзии, что она показала ему. – Значит, тебе понравилось наше знакомство? – в голосе послышалось уже и что-то издевательское, Фенрир оборачивал все так, словно Эль буквально фантазировала о том вечере на новый лад. Ее свитер полетел на пол, несмотря на любые попытки сопротивления, Фенрир одним рывком развернул Эль спиной к себе, одним коротким движением расстегнул лиф и сдернул его вниз, а затем всем телом прижал ее к дверному косяку. Его горячее жадное дыхание обожгло сначала ее волосы, а затем и шею. Фенрир властно вжал ее бедра в свои собственные, желание тут же стало таким ярким и болезненным, что из груди вырвался вздох. Он вот-вот получит ее, по-настоящему получит. – Назови меня так, как в этой иллюзии.
Откуда она узнала это имя? Чувствовала его? Ее кровь будто подзывала его. Будто все это время знала. Это сводило с ума. Ладонь Фенрира грубо скользнула вверх по животу Эль, властно и требовательно сжала ее грудь, вторая схватила за шею – практически угрожающе, будто в любой момент готовясь задушить. Его желание все больше превращалось в какую-то ярость, Фенрир не умел разделять эти чувства, даже не знал, как это можно сделать. Он невыносимо хотел сделать ей больно. И просто ее хотел. Рука на шее сжалась, перекрывая для Эль воздух. Фенрир жадно и инстинктивно склонился к ее плечу, мгновенно вцепился в него зубами. По телу вновь пробежала жаркая волна, он попросту уже не мог ждать, не мог с этим справляться.
Фенрир все так же резко, буквально непредсказуемо отстранился, подхватил Эль на руки и забросил на плечо. Еще ни одна женщина не оказывалась в этой кровати, еще ни одна женщина не вызывала у Фенрира желания, сейчас же он практически слеп от него, ни о чем больше не мог думать, ничего больше не был способен видеть, кроме как саму Эль. Он сбросил ее на кровать и тут же потянулся к ее штанам, расстегнул их, потянул вниз. Из груди вырвался злой оглушительный рык, раздирающий человеческое горло – лишь бы Эль даже не пыталась что-то сделать, не попыталась ему никак помешать. Он грубо схватил ее ноги, любая попытка брыкнуться не давала ему стянуть штанины. Ткань едва не треснула от его нетерпения, но наконец и штаны и оказались на полу. Пальцы коснулись ее белья, соскользнули на бедро, болезненно его сжали. Вторая рука перехватила запястья Эль, впечатала их в кровать. Глаза блеснули кровожадно, ярко.
- Может, и мне оставить тебе «украшения»? – вырезать на ее коже такие же царапины, как и она оставила ему прямо на лице, на шее. Он мог бы оставить свои следы на ее бедрах, мог бы разодрать кожу на ее груди, он мог бы даже вырезать свое собственное имя. Глаза загорелись еще более безумно, более исступленно. Голод буквально сводил его с ума, сквозь него даже не было слышно попыток человека докричаться и хоть что-то сделать. Зверь полностью забыл о нем. Для него существовала лишь Эль. – Умоляй меня оставить твою кожу чистой, - конечно она не станет, она никогда не будет его ни о чем просить. Тем слаще, ведь он дал ей шанс, а она им не воспользуется. Он оставит свое имя.
Фенрир резко ухватился за белье Эль и потянул его вниз, обнажил полностью, сделал еще более беззащитной и открытой перед ним. Грубо растолкал ее ноги, жадно заглянул прямо между них. Пальцы еще больнее и сильнее сжали ее запястья, еще глубже вжали в матрас. Фенрир потянулся к своему ремню, он ярко звякнул к тишине, разрываемой лишь шумным дыханием. Он наконец получит ее.
- Ты будто ждала меня, хранила себя для меня. Тебя ведь даже не целовал никто другой, верно? И не поцелует. Ты всегда будешь только моей, - он приспустил штаны, взгляд на мгновение скользнул по собственной руке, на которой безумно ярко горели татуировки, они едва не жгли кожу. – Кричи.
Да, он желал слышать. Хотел, чтобы она захлебывалась криком от каждого движения, особенно от первого. Хотел, чтобы она почувствовала его максимально. Хотел увидеть это в ее глазах. Он плюнул на свою руку, скользнул ей вниз.
Фенрир резко подался вперед. Он объединил их одним властным, нетерпеливым и грубым движением. Движением, которому не помешало сопротивление тела, не помешала теснота и откровенная сухость.
Из груди вырвался рык.